Делать свою работу хорошо, а потом холодными тихими вечерами смотреть на луну — это предел мечтаний Каспера. Его друзьями давно уже стали ветер да шелест листвы, его собеседниками —  черепа пойманных трофеев с будто бы навечно застывшей гримасой спокойного принятия смерти. В последнее время жизнь его текла однообразно: поймай, убей, притащи в стаю, смотри, как едят волки, чтобы в них ещё теплилась жизнь… чтобы они не стали похожими на тех, кого стороной следует обходить. Выследи, сдержи тошноту, отвернись, не смотри в глаза, но проследи… чтобы потом развернуться и оставить нежить «гулять» дальше. Теперь охотник знает, что с мертвецом лучше в прямую схватку без поддержки не вступать — и знает, потому что мышцы, разорванные гнилыми, тупыми клыками, невыносимо болят до сих пор. А он — всё равно идёт обходить охотничьи угодья, потому что сидеть сложа лапы невыносимо. Тишина, безделье и одиночество — давят. Но и общение с новыми членами стаи давит не хуже.

Когда Касперу сказали, что теперь он будет обучать одиночек, примкнувших к Серой крови, на его морде отразился неописуемый спектр эмоций, который сложно было выразить цензурными словами. Конечно, вопросы в духе: «Я что, бл, похож на наставника?», — не заставили себя долго ждать, но кто он такой, чтобы спорить с руководством? Поворчав, Каспер все-таки перед началом охоты познакомился с новичками, отрицательно оценил их уровень бестолковости, но дал инструкции, а потом… ну, потом с видом страдающего от пережитого извращения зверя отсчитывал их необразованность и полнейшее неумение работать в команде. Сам Каспер никогда не задумывался о том, почему у него получается идеально подстраиваться под каждого члена стаи с его-то вечно хмурой рожей.

Скайэани он запомнил быстро. Может, его бесило её заискивающее, иногда будто бы до приторности покорное и дружелюбное поведение? Каспера оно напрягало, потому что ему всё время казалось, словно волчице от него постоянно что-то надо, а ему не нравилось, когда от него кому-то было что-то надо (разумеется, если этот кто-то — не Винтер). Может, его бесило это странное имя. Волк не представлял, что было в голове у её родителей, когда они решали, как назвать волчонка. Для него она стала просто Скай, иногда — Эни, иногда — Ани. Может, его бесило и её полнейшее неумение «чувствовать» стаю.

Так или иначе Касперу ничего не оставалось, как доложить, что одиночки не совсем бестолковые, но нужна практика. Много практики. Дав рекомендации горе-охотникам, волк решил, что на этом его полномочия всё, однако как бы не так. Теперь его заставили индивидуально обхаживать каждого. «Всё равно выслеживать нежить тебе нельзя, охотиться на крупную дичь тоже, а так хоть делом займёшься», — добродушно уговаривали его продолжить дорожку учителя. Касперу казалось, что в этот момент над ним гаденько издевались.

Словом, не откладывая дела в дальнюю пещеру, охотник попросил одного из молодых волков привести к нему бывшую одиночку. Каспер планировал ей объяснить ещё раз, что и как нужно делать, а когда начнут опускаться сумерки, попробует сходить с ней за мелкой дичью. Ждать волчицу, к счастью, долго не пришлось.

— Искал, — он окинул её взглядом, как бы проверяя, сможет ли Скайэани выдержать сегодняшний вечер с ним. — Ты не делаешь больших успехов в охоте, раз меня попросили за тебя взяться серьёзно. — Тяжело вздохнув, Каспер нервно дёрнул ушами и отвёл взгляд. Ему не нравились эти странные знаки, которые волки обычно оказывали вышестоящим по положению — он не считался таковым. Он всего лишь охотник, точно такой же член стаи, какой когда-нибудь станет сама волчица. С чего бы ей перед ним заискивать? Только лишь потому, что он местный, а она — нет? Или потому что от него зависит, сможет ли она приносить пользу стае? — И прекрати так себя вести, — буркнул он. — Мне это неинтересно. Как бы ты передо мной не извивалась, я глашатаю скажу честно, как ты отработала сегодня.

Каспер тяжело поднялся на лапы и молча качнул головой, приглашая идти следом. Плечо саднило, но он почти научился жить с ноющей болью и даже мог её игнорировать во время недолгой охоты или бега на короткие дистанции. Волк направился к кедровому бору — там было хорошее место и для обучения, и для охоты. Никто не помешает, а если повезёт, получится кого-нибудь выследить.

— Какое у тебя слабое место? — Спросил он и поджал губы, будто что-то не то ляпнул. Подумав немного, добавил. — В охоте. Как ты думаешь?

Каспер закатил глаза.

Ему пришлось пройти сложный путь, чтобы заслужить доверие стаи. И путь этот начинался от смерти отца — от боли, одиночества и тоски. Путь начинался от долгих тренировок, которые закаливали его организм. Он научился слушать: в шуршании дождя стало легко выследить даже мышку; в отзвуках грома — стук копыт травоядного; в волчьем вое — отдаленное рычание кошки. Он научился чувствовать: косули, кабаны, олени, зайцы, лисы — каждый зверь имел свой уникальный запах. Он научился бегать: контролировать темп в зависимости от погоды, степени усталости, добычи. Он узнал, как правильно атаковать. А потом не заставила себя ждать работа в команде, где Каспер и правда занял одну из ведущих ролей. Конечно, он не был вожаком, не был даже правой лапой, но часто вёл охоту в отсутствие кого-то из самцов. Гордился ли он? Нет. Его цель — выполнять работу хорошо, чтобы стая продолжала функционировать и смогла пережить не только долгие зимние ночи, войны за территории, но и как бы это не звучало — нежить.

Каспер не верил волчице. Его отталкивало чрезмерное желание угодить не только ему, но едва ли не каждому члену стаи. Он всегда считал, что уважение нужно заслужить делом, а не словом: поджатый хвост и покорно опущенная голова ещё не гарантируют преданности. Ему было невдомёк, что одиночка, вероятно, и других способов не знает. Ему приходилось сдерживать порыв прогнать её, а потом явиться на порог пещеры к Винтеру (или кто там её послал?) и сообщить, что он не терпеливый учитель с приветливо виляющим хвостом.

— Вот только учитель из меня хреновый, — волк мрачно хмыкнул и змейкой обогнул несколько торчащих ветвей с листьями по разные стороны. Он обернулся: сориентировавшись, самка все-таки сумела увернуться от едва не прилетевшей ей по лбу ветке — и волк не сдержал ухмылки, впрочем, не без удовлетворения. Не совсем безнадёжная, реакция хотя бы есть. — Так что благость у тебя сомнительная.

Лагерь отдалялся, и в сосновом бору всё сильнее слышались посторонние звуки. В отдалении пела одинокая птица. Где-то в траве ковырялся в траве ёж. На снегу ещё оставался лёгкий запах зайца — кажется, зверёк совсем недавно от кого-то очень бодро удирал. Когда солнце за горизонт уйдёт, то начнут свою унылую песню совы. Касперу нравились эти звуки — это значило, что нежить далеко, и мир живых продолжает жить.

— Зачем тебе тогда стая? — спросил волк, ухмыльнувшись. Её истинные мотивы, разумеется, он не знал, но предполагал, что с приходом нежити выживать стало сложнее, страшнее, поэтому самка приняла решение найти себе защиту. Только зачем себя обманывать? Жизнь сурова. Обижайся или нет, но если ты плохая охотница и не приносишь пользу стае — ты бесполезна.

— Навык самоанализа у одиночек вообще не прокачан? — ухмылка становилась всё более едкой. Интересно, на какой стадии сарказма у Скайэани кончится терпение и что она предпримет? Вряд ли волчица решится показать зубки с её-то наигранной кротостью и смирением. А Касперу всё больше хотелось язвить. — Ты не знаешь сигналы, которые используют волки во время охоты. Ты не понимаешь, у кого какая роль, включая свою. Поэтому с этого дня я запрещаю тебе выходить на охоту вместе со всеми. — Каспер остановился и подал знак, чтобы Скай села. Мрачный взгляд, как бы между делом брошенный на самку, должен был ей мягко намекнуть, что все возражения не принимаются. Волк уселся напротив и едва слышно выдохнул — рана меньше болела в покое. — Сначала ты будешь вместе с молодняком наблюдать за процессом и запоминать. Тебе надо обращать внимание именно на то, как волки работают в команде, раз уж ты говоришь, что одиночная охотница из тебя хорошая. Значит, учить тебя выслеживать добычу и показывать, куда кусать — не надо. — Ехидничая, Каспер продолжил. — Мы охотимся в стае для того, чтобы поймать крупную добычу. Например, лося. Мясо насыщает надолго, его хватает на всех. — Втянув носом воздух, волк продолжил. — Начнём с азов. Когда ты охотишься сама — ты и ведущий, и преследователь, и атакующий. В стае каждый выполняют свой роль, и ты должна это помнить. Лидер — это или вожак, или я. Он оценивает добычу, определяет маршрут и стратегию в зависимости от выбранной жертвы, территории и погоды. Преследователи — это самые выносливые волки, быстрые и легкие — обычно самки. Они гонят и выматывают. Блокировщики окружают жертву, чтобы она не убежала, не дают ей далеко уйти. Самые сильные волки атакуют в финале и добивают животное. Что касаемо сигналов. Протяжный вой — сигнал сбора, короткий скулёж — угроза. Рычание — ты делаешь что-то херово. Важна поза, в первую очередь, лидера:  наклон головы и выставленные вперёд лапы — начало охоты. Поставленные уши и вытянутая шея — сигнал обратить внимание на что-то; положение хвоста определяет направление. Основная цель групповой охоты не убить животное, а вымотать его. Иногда крупная добыча спотыкается и падает, иногда — не может выбраться из высоких сугробов. Тогда нам завершить охоту проще и без потерь. Вопросы?

Отредактировано Каспер (26.12.2024 07:29:25)