Любой матери хочется думать, что она уж точно хорошо знает своего ребёнка. Хочется знать, что её чадо доверяет ей и делится с ней всем, что тревожит его душу. Ей хочется верить, что прелестное создание, что когда-то наполнило её сердце неведомой до этого безусловной любовью и забрало всю её без остатка, никогда не выстроит вокруг себя стен. Никогда не отгородится от неё.

  И поэтому, когда у детей появляются секреты, мать не может просто оставить свой нос вне чужих дел.

  Была глубокая осенняя ночь. Дождей не было уже некоторое время, но холодный ветер напоминал о подступающей близко зиме. На небе, проступая между сизыми облаками, сияли луна и звёзды и в их голубоватом свете то и дело мелькало какое-то призрачно-белое пятно - альфа-волчица Серой Крови медленно ступала по холодной земле, низко опустив голову и вынюхивая чей-то след. Она преследовала родного сына - Минота. Она держала дистанцию - если молодой волк заметит её присутствие, она просто не сможет выяснить, что же происходит. А выяснить надо было, потому что и хорьку было бы понятно: во что бы не ввязался Мионт, дело неладное.

  Некоторое время назад Тея заметила, что сынок уж слишком часто где-то пропадает. Уйдёт на некоторое время, а потом возвращается, как ни в чём ни бывало. Конечно же, Альтея пыталась спрашивать его, что происходит, но Мионт кормил её отговорками разной степени правдоподобности. То он пошёл сопровождать Мельхиора, то он пошёл за травами... Но всё же подозрения не утихали. Альтея знала Мионта дольше, чем кто-либо другой, и уж она точно могла понять, когда сын от неё пытается что-то утаить. Или, по крайней мере, именно так Альтея считала. Каждый раз, когда Мионт увиливал от ответа, что-то внутри альфа-волчицы тревожно шевелилось. Чутьё, интуиция, паранойя - зовите как хотите. Она чувствовала - сын попал в какую-то беду, и не может ей сказать.

  Мионт с щенячества нуждался в материнской защите. Никто не смел этого говорить Альтее в лицо, но за спиной шептались, что один из сыновей альфа-пары уродился уж слишком щуплым и слабым, чтобы выжить. Но Альтея отказывалась верить в это. Она боролась за него, не отходила от него, согревала своим теплом и докучала тогдашнему целителю, чтобы он делал всё, что в его силах, чтобы спасти его. И она справилась - сын вырос. Он выжил и теперь был уже совсем взрослым. Но страх за него никуда не исчез. Жажда оберегать его никуда не пропала. И поэтому сейчас Альтея во что бы то ни стало должна была узнать, в какую передрягу попал её дорогой Мионт. Чтобы, если придётся, защитить его снова.

  Альтея удивлённо остановилась, когда поняла, что след сына ведёт на нейтральные территории. Она нахмурилась, и сердце её забилось быстрее от нараставшей тревоги. Воображение сразу же нарисовало тёмные, смрадные фигуры, бесцельно бродящие в тенях на востоке. Зловонные гниющие твари, из пастей которых течёт слюна, а в пустых глазах читается только неутолимая жажда живой плоти. Мио там совсем один... А что если он наткнётся на одного из них? Нет, нет-нет-нет, ни в коем случае. Альтея зажмурилась, пытаясь отогнать страшные картины, ускорила шаг и последовала за сыном за пределы родных земель.

  След привёл её на опушку леса. Хвоя под лапами сменилась опавшей листвой, деревья вокруг были практически голыми, но где-то всё ещё были клочки золотисто-багровых листьев. Запах Мионта усилился - Альтея явно приближалась. Но... к нему присоединился и другой запах. Призрачные следы? А они-то что тут делают?

  Альтея пригнула лапы и стала идти медленно и осторожно. Ветер стал доносить до неё голоса. И Альтея обратилась в слух.

По своей натуре Аделина – нежное создание. Не боится открываться перед другими и стремится к ментальной близости с теми, кому она может довериться, разумеется. Мио не исключение. Его сложный характер и некоторые тайны вынуждают осторожничать, но в нём всегда словно продолжается борьба за искренность. Такое качество всегда ценно, поэтому без робости волчица быстро вывела беломордого в круг доверия. Сейчас она полноправно считает этого молодого волка своим другом, относясь к нему, возможно, как к младшему брату, с которым можно и побеситься, и поумничать. Ей хочется верить, что со временем Мио сможет менее формально относиться к ней. Я дождусь.
Может, разница в возрасте или опыт являются причиной умеренной сдержанности юного целителя, и нет ничего удивительного в этом: он был слишком юн, когда они познакомились. Сейчас перед Аделиной был нисколько не щуплый мальчишка, а сильный, раскрывшийся как рассудительный и упорный лекарь-волк. Способности и личные качества выдвигали его вперёд перед сверстниками. Именно такому выдающемуся зверю и нужно было передавать знания.

Она с коварной ухмылкой смотрела из укрытия на ученика, пришедшего на место встречи. Сегодня у Аделины игривенькое настроение, поэтому и приходить на занятие без шутки было бы преступлением. Бледные глазки не вызывали подозрений из тени напротив, наблюдая, как этот кавалер любуется небом. Какой ты всё-таки сладкий ребёнок. Обнажив зубки в смешке, Аделина мягко выступила в своём сумасшествии:
— БУ! Испугался? — смех разлился без явной на то причины, не считая самого факта встречи. Пружинистыми шагами, вприпрыжку, волчица подошла к ученику. Ещё немного — и на тяге вращения хвоста этот белый вертолёт покинул бы место занятий, но поклон Мио вынудил летательный аппарат совершить экстренную посадку. Аделина нежно улыбнулась и толкнула, как кошка, в бок серокровного, двигаясь в указанном направлении.
— Аделина, твою наставницу уже год зовут Аделина, — строго, но с улыбкой начала она, а затем присела напротив поваленного дерева. Голова двигалась от одного растения к другому, иногда возвращаясь к какому-то из предыдущих, словно сравнивая компоненты между собой. В конце она косо посмотрела на ученика, а затем снова взглянула на все находки. Выдержав паузу между анализом и выводом, о чём-то призадумалась.
— Знаешь, в тех местах, откуда я пришла, нечасто можно встретить ядовитые растения. Только покинув родные края, я стала сталкиваться с новыми удивительными цветами и корнями, даже со странными лягушками, которые могли оказывать отравляющее действие на организм. Но… — тёплые воспоминания о жизни в лисьей общине пробились, и Аделина с мягкостью полностью повернулась к ученику. — … даже лисы, блуждающие по ледяным землям, знают разные хитрости.

Голова наклонилась в бок, потом в другой; целительница подошла и села напротив беломордого, не соблюдая дистанцию, которую этот воспитанный мальчик, наверно, сейчас хотел бы сохранить. Она снова повторила наклоны головой, осматривая края его губ, заглянула в глаза, отодвинула голову назад, а затем снова наклонила вперёд, поближе к объекту изучения.
— Жить будешь, — прикрыв глаза и покачав головой, заключила Аделина, но не смогла сдержать тихий смех. Потешными, маленькими движениями, не вставая, она отодвинулась немного дальше от Мионта, чтобы им было комфортнее общаться. — На самом деле, то, что ты принёс, не так ядовито, как я напугала тебя сейчас. Такой осмотр был бы уместен, если бы ты принёс… ядовитый сумах, а не тот, что мы искали для занятия. Да, да… — она задумчиво встала и сделала маленький кружок на месте перед Мионтом. — Это тема для занятий. Тебя надо научить отличать ядовитых двойников, а пока… — она закончила круг и легла на бок мордой к ученику на расстоянии вытянутой лапы. — Мы поговорим о клевере, который ты принёс.
Аделина начала короткую лекцию о том, как некоторые растения, даже такие, как клевер, осенью могут стать ядовитыми и непригодными для лечения. Она говорила не спеша, соблюдая строгий порядок в своём рассказе, словно готовилась к лекции годами. Для неё каждое слово о целительстве являлось наивысшей ценностью. Знания — инструмент, но обучение — высшая цель. Знание должно жить и после нас. При этом важно было сохранить подлинный интерес, не замученный терминами и фактами.
Сейчас Аделина легла перед учеником с прозаической целью:
— Но не все отравления проходят так, что мы можем анализировать состояние, только доверяя нашим ушам или носу. Положи лапу, Мионт, — она стала описывать точное расположение, где ему необходимо было дотрагиваться, чтобы почувствовать, как она имитирует ограниченное дыхание при интоксикации, а где нужно надавить, чтобы определить, какая часть организма поражена. — Положи сюда морду. Ты должен упереться в меня, как если бы я напоролась на старую ветку. Дави больше подбородком, твой нос должен дышать. Остановись и почувствуй, как ты будешь ощущать моё сердцебиение в этом положении. Твои уши начнут ловить ритм моего пульса, наш организм - удивительное чудо! Ощутишь ты сердцебиение сейчас очень быстро. Но когда перед тобой лежит отравленный мощный воин со слабым дыханием, ты можешь преждевременно решить, что он мёртв, — она опустила голову, не направляя больше ученика. — Я замолчу, а ты должен в этой области найти самую шумную точку для прослушивания. Это будет брюшная артерия.