Первое, что почувствовал волк, вырвавшись из сна, — тупая боль в голове. Она возвращалась к нему каждое утро и стирала воспоминания обо всех картинках, которые он видел ночью. Казалось, через сны перегруженный мозг пытался что-то до него донести, отчаянно посылая сигналы и вспышки, и волк ощущал их, но не распознавал. Будто хочешь вспомнить слово, которое вертится на языке, но чем старательнее хватаешься — тем быстрее оно ускользает.

Белоснежный устало открыл глаза и приподнял голову, осматривая логово, в котором проводил все последние дни. Пусто и тихо. Только частицы пыли, подсвеченные солнечными лучами, летают в воздухе. Он потянул носом и ощутил въедчивый запах трав, корешков, целителя — и больше ничего. Скука.

Волк опустил голову обратно на лапы и прикрыл глаза. Ему надоело лежать на одном месте, ловить недоверчивые взгляды и отвечать одно и то же на вопросы старших волков:

«Не помню».
«Не помню».
«Не помню».

«Если хочешь, чтобы тебе поверили, — сказал как-то один из любопытствующих туманников, — придумай историю получше».

Но он не мог соврать тем, кто предоставил ему убежище, кто следил за его здоровьем, кто принял его, пусть и с подозрением. Нет, он будет гнуть свою линию и не отступит даже под тяжёлым взором вожака или его сурового глашатая.

Волк горестно вздохнул, но не пошевелился.

Две недели. Столько длилась его осознанная жизнь. Он не помнил, что было до, не помнил, почему в первые минуты пробуждения его рот был полон воды, а тело и лапы были побиты и изрезаны. Откуда у него бесцветные шрамы на морде, отчего первое время от его шерсти крепко пахло кошкой? И, наконец, кто он такой? Ни воины Ядовитого Тумана, ни он сам не могли ответить на эти вопросы, а каждый раз, когда он пытался углубиться в свои воспоминания, голова отзывалась ещё большей болью, остро реагируя на совершаемое насилие. Поэтому всё, что юноша сейчас делал, — отдыхал и особо ни о чём не думал.

Привычка — страшная вещь. То, что он ничего о себе не знает, пугало только в первые дни, затем он смирился. Кем бы он ни был раньше, сейчас у него одна роль — роль чужака. Интересно, насколько она была ему привычна? Был ли он изгоем всю свою жизнь или привык к любви и одобрению? Был ли у него дом или это жилище — лучшее, где он когда-либо спал? Может, очутиться в незнакомом месте и лишиться зажимов прежней жизни — спасение для него? Может, ему не нужно узнавать о прошлом, а следует воспользоваться вторым шансом, ухватиться за предоставленную свободу и начать всё заново?

Юноша тихо заворчал, отгоняя всплывшие мысли, и подтянул к себе задние лапы, заворачиваясь клубком и прикрывая нос пушистым хвостом. Он сделал вид, будто ещё спит, чтобы спокойно переждать возобновившуюся боль.

Отредактировано Мельхиор (04.11.2019 13:32:26)

Через несколько минут лёгкой дрёмы волк почувствовал, что воздух сменился. Если раньше сквозивший ветерок легко обдувал его шерсть, то сейчас он застыл, будто между наружностью и пещерой возникла преграда. Кто-то пришёл. Он приоткрыл один глаз и даже не смог сдержать улыбку: в логово забежал волчонок, который буквально светился от переполнявшей его радости. Но, видимо, заметив его присутствие, девочка нахохлилась и обнажила зубы. Молодой волк с интересом приподнял голову, полностью проснувшись.

— ...шпион! — тявкнула она, но тут же приняла добродушный вид.

Для полной картины шкодливой малышке не хватало высунутого языка, и юноша решил ей подыграть, артистично прижав уши к голове и припав к земле. Только свободное виляние хвоста выдавало его озорство.

— Признаюсь, — хихикнул он, — я шпион. Мой друг-медведь хочет знать, насколько аппетитные здесь волчата.

Волк наклонил голову и прижался щекой к травяному полу пещеры, заглядывая волчице в светлые глаза.

— Ты ведь аппетитная?

Он наблюдал за её раскрепощёнными действиями, но сам не шевелился. Как бы добродушно он не был настроен к представителям этой стаи, он остаётся чужаком, опасным и непредсказуемым. Навряд ли малышке вообще разрешено сюда заходить, всё же экскурсии к нему пока не водили, но, случись что, не поздоровится именно ему. Поэтому юноша контролировал каждое своё движение, чтобы ненароком не обидеть и не задеть волчонка.

— Рэм? — переспросил он. — Привет, Рэм.

Волк снова улыбнулся, разглядывая малышку. Она отличалась от образа среднестатистического волчонка, который остался в его голове: маленькая, но пушистая и крепкая. Надорванное ушко и куцый хвост выдавали в ней большую хулиганку, а то, что она забралась в пещеру к незнакомцу, только подтверждало его догадки. Пока он её рассматривал, она совсем приблизилась к нему, и они лежали друг напротив друга, будто зеркально отражая положения своих тел. Он заговорщицки, но серьёзно зашептал:

— Я не знаю, Рэм. Я не помню своего имени.

По его губам скользнула тихая улыбка, а глаза прямо посмотрели в глаза волчонка. Он говорил всем одно и тоже, наверняка Рэм слышала об этом от своих состайников, и не верил, что именно сегодня, именно в эту минуту ему кто-то поверит, пусть это и будет хулиганистый ребёнок.

Молодой волк чуть приподнялся и завалился на бок, вытягивая побитые лапы вперёд. На белой шерсти ещё остались пятна крови с застывшими корками, как и на морде от правого уха к правому же глазу дугой тянулась ещё не зажившая рана. Видимо, она и была основной причиной его головной боли. Он полулежал с прямой шеей и поднятыми ушами, нехотя приняв важный, горделивый вид, но, не желая оттолкнуть единственную собеседницу, склонил голову и игриво тявкнул.

— А ты, видимо, главная в стае по допросам?

Отредактировано Мельхиор (09.10.2019 18:06:58)

Волк заметил, что Рэм осматривает его с тем же любопытством, что и он осматривал её, и, прежде чем отдать отчёт в своих действиях, величаво приосанился. Такое часто с ним происходило, будто тело помнило намного больше, чем голова. Так, например, он учтиво кланялся и переставлял лапы в когда-то хорошо выученном жесте и подбирал максимально услужливые слова в общении со старшими воинами — хотя нельзя сказать, что представители Ядовитого Тумана оценили его воспитание. Скорее, это только сильнее насторожило и разозлило их, потому что юноша не выглядел простым одиночкой, попавшим в беду, слишком он был деликатен. Но белый волк не осознавал отличий в своём поведении, ведь с Рэм он был открыт и игрив.

— Какая она бооольшая! — шёпот волчицы отвлёк его от собственных мыслей, и, пару секунд раздумывая, что она имеет в виду, он кивнул с улыбкой.

— Впечатляюще я, должно быть, ударился головой.

Он чуть наклонился, чтобы Рэм смогла получше разглядеть его рану. Хотя наверняка эта шалунишка уже сама испытала на своей маленькой шкурке все прелести ушибов и царапин.

— Сама по себе она особо не болит, — слукавил волк. Ведь рана ещё не зажила, и, пусть кровь перестала сочиться, выглядела она до сих пор страшно и к вечеру сильно тревожила его ноющей болью. — А вот голова трещит.

Он заинтересованно взглянул на Рэм и продолжил:

— Словно родители и учителя одновременно читают нотации и заваливают историями из жизни. А твоя голова только пухнет в ответ.

Волк смешливо фыркнул и довольно взмахнул длинным хвостом. Он с благодарностью отнёсся к заботе волчонка и всего за несколько минут проникся к ней симпатией. Независимо от того, является ли это детской непосредственностью, наивностью или проявлением её отзывчивого характера, она стала первой, кто отнёсся к нему не с предубеждением, а с сочувствием. Ему действительного этого не хватало, поэтому он с полным погружением внимал её словам.

— Самая главная? — рассмеялся он. — Не знаю почему, но я тебе верю.

«Не считая папы?»

— Твой папа — Кайсар, да? — волк ещё раз осмотрел малышку. — Вожак стаи.

Юноша вспомнил, что видел их вместе в самый первый день в лагере. Именно они нашли его и, приведя сюда, спасли от гибели. Пока что это было единственным милосердием Кайсара к нему: как только жизни белого волка перестала угрожать опасность, он проявил строгость и твёрдость, лишив его свободного передвижения по лагерю и изолировав от общения с кем-либо, кроме целителя и старших волков.

— Спасибо, что позаботились обо мне, — сказал он, склонив голову перед волчонком. Чуть подумав, он признательно ткнулся носом в лоб Рэм и добавил, — принцесса.

Но, не выдержав некоторой комичности ситуации, он тихо рассмеялся, а слова волчицы про медведя и вовсе вызвали в нём лающий смех.

— Наверное, у нас общий знакомый медведь. Иначе зачем бы он послал меня именно в эту стаю, к тебе, — волк игриво подмигнул ей. 

Он блаженно наблюдал за развеселившейся малышкой, пока она прыгала вокруг него, и совсем забыл о тяжёлых мыслях. И Рэм как раз предложила замечательную идею. Что может быть хуже, чем не иметь даже имени? Волк не хотел оставаться безымянным на протяжении дальнейшей жизни и не мочь ответить на самый элементарный вопрос.

— Хорошо, — согласился он спустя несколько секунд. — Это и правда лучше, чем «беляш».

Волк привстал, разминая лапы, и потянулся, привыкая к новому имени.

«Клиф».
«К-л-и-ф».

— Клиф, — пробормотал он вслух. — А почему именно так?   

Клиф улыбался малышке и наслаждался её искренней заботой, выдавая свои чувства сверканием глаз и метанием хвоста по земле. На него уже налипли кусочки травы и каких-то мелких листьев, осыпавшихся с целительского гербария, но вместе с кровавыми подтёками на шерсти они только дополняли его романтичный бродяжнический образ.

— Ваш целитель спас меня, вот я и выкарабкался, — уклончиво отмахнулся он и полез мордой к Рэм, трогая носом её чёрную шёрстку. Так он выражал волчонку свою благодарность за предоставленное внимание и хорошую компанию.

— ...надеюсь, что ты непременно всё вспомнишь и вернешься домой! — сказала Рэм, и по телу волка пробежала лёгкая дрожь.

Он тряхнул головой и отступил на шаг назад, чтобы не выдавать ознобом своих переживаний. Хотя, наверное, малышке и так было понятно, что может испытывать волк, потерявший память и лишившийся дома. Семья, друзья, прошлое — мог ли он надеяться на их возвращение? Сейчас Клиф не хотел об этом думать и, ища, на что отвлечься, заметил, что и сама волчица помрачнела.

— Ну, что ты, — пробормотал он и снова легко толкнул её мордой, но было ясно, что Рэм выросла из детских нежностей и совсем не оценила его смех, пусть он смеялся и не над ней. Клифу было смешно от их непосредственного общения, от истории про медведя, но никак не от занимаемой волчонком должности.

Сохраняя величавый вид, Рэм приготовилась ответить на смешки волка и отстоять свою честь. Припавшая к земле, она напоминала маленькую воительницу. Не играющего волчонка, а именно горделивую хищницу, которая пока, может, была совсем миниатюрной, но в будущем в полной мере приобретёт грациозность и статность. Унаследованная от предков осанка и чинность проявлялись даже в столь юном возрасте, и порванное ушко или короткий хвостик не могли испортить общее впечатление от дочери вожака. Залюбовавшись волчонком, Клиф пропустил её атаку и не отклонил голову вовремя. Рэм цапнула его ухо и приземлилась в стороне. Волк показал было ей клыки, но снова засмеялся, увидев, что вся мордашка волчицы была покрыта его шерстью. Она же зарычала с прежней серьёзностью, и волк осклабился в ответ.

— Значит, хочешь, чтобы я был благородным? — глухо зарычал он, притворно злясь на малышку.

Клиф припал к земле и поднял уши, повернув их в сторону Рэм. Как и волчонок, он в любой момент был готов сорваться с места и броситься в атаку. Его хвост чуть дрожал, а шесть на холке поднялась. И вот он резко подался вперёд, подняв левую лапу, будто собираясь ударить Рэм по ушам. Но в последний момент волк опустился и просунул голову между передними лапами волчицы, быстрым движением поддевая её вверх и чуть-чуть, буквально на пару сантиметров, подкидывая в воздух. Но после таких манипуляций на землю упали они оба: и Рэм, которая, конечно, не могла удержаться на белоснежной голове, и сам Клиф, поваленный сопротивляющимся волчонком. Юноша мягко куснул её за заднюю лапу и тут же громко чихнул, наглотавшись пыли.

— Достаточно благородно для моего нового имени? — облизнулся он.

Кайсар был удивлен и в то же время расстроен тем, что дочь опять предпочла прогуливать занятия. Неужели она правда не понимала, как они важны для ее будущей самостоятельной жизни? Увы, охота малышку не впечатляла, заставляя волка переживать о том, сможет ли она находить себе пропитание в будущем... И даже это было лишь половиной проблемы. Вожаку очень не нравилось то, что Рэми забывает его просьбы быть осторожной и не лезть к незнакомцам, от которых порою попросту не знаешь, что ожидать. Взрослому волку не составит труда разобраться с волченком, особенно если узнает о ее высоком происхождении...
Кай по прежнему смотрел на белоснежного волка с подозрением. И не потому что он казался каким то странным, он был просто другим. К чужакам в Ядовитом Тумане всегда было холодное отношение, по крайней мере до последнего времени уж точно. А тут... Волк местами даже жалел, что позволил молодому остаться, однако всегда убеждал себя тем, что попади этот юнец в компанию нежити, проблем бы от него было бы куда больше.
- Рэми... - волк строго посмотрел на дочь, но после передумал говорить то, что хотел сказать изначально. В конце концов, он пришел сюда не дочь воспитывать, а по душам поговорить с незнакомцем. Тем более, волчице удалось оправдать свое присутсвие тут, а не на занятиях. Надо будет найти Медею и поговорить об успехах этой охоты...
  - Можно я покажу ему наш вековой дуб?! - такая просьба дочери заставила волка нервно сглотнуть. Судя по всему, с чужаком она уже успела подружиться, но вот что в голове у белого? Судя по играм, ничего серьезного, однако Кай уже решил для себя во что-бы то ни стало держать ухо в остро. Пока чужак высказывал свое почтение, однако в его виде что-то было не так... Если он и из соседней стаи, то точно не рядовой охотник или воин... Осанка. Поза. Все говорит о том, что статусом он гамма-волк и не ниже. Но, не высоковат ли ранг для такого юнца? Или же, просто очень гордый одиночка?
Пока волк думал, гость тоже изъявил желание погулять, поддерживая идею Рэм. С одной стороны, Кайсар был не против, с другой, дуб - это слишком священное место для того, что бы подпускать к нему чужаков. Волк отрицательно кивнул.
- Милая, Дуб - это священное место и без особой необходимости туда лучше не ходить,  - он не стал говорить о том, что не хочет вести туда чужака. Просто когда не знаешь, как относится к тому или иному волка, следует избегать всякого рода вещей, что могут пошатнуть устанавливающуюся доверительную связь,
- Но, прогуляться можно. При одном условии. За вами будут присматривать...
Отпустить дочь с чужаком без присмотра волк не мог, но так как доверить присмотр за дочерью было сейчас просто некому, придется сопровождать парочку самому. По крайней мере до того момента, как они не встретят кого нибудь из воинов или стражей.
На выходе из логова, Кайсара постигла любопытная мысль, заставившая обратиться к незнакомцу:
- Знаешь, а ты почему-то кажешься мне знакомым... Только не пойму, где я мог тебя видеть...

Клиф почти физически ощутил неловкость, которая возникла после его приветствия. Даже Рэм, увидев позу молодого волка, вопросительно взглянула на отца. Юноша понимал, что ему следовало бы копировать поведение молодняка стаи, с которым он мимолётно столкнулся в первые дни в лагере, но не мог так просто откинуть ту часть, которая сохранилась от него прежнего. Может, потом у него получится сгладить своё поведение и адаптироваться к традициям Ядовитого Тумана, но сейчас он любовно оберегал каждую свою отличительную черту.

От упоминания Векового дуба ухо волка чуть дёрнулось.

«Вековой дуб?»

Лишённый знаний о каких-либо памятных или священных местах, Клиф заинтересованно посмотрел на Кайсара. Он бы хотел услышать историю Дуба, узнать, почему тот ценен для стаи, но решил придержать свои вопросы на потом. Может, чуть позже, когда атмосфера между ними станет более доверительной, ему предоставится случай расспросить вожака.

Заметив, как завороженно Рэм ждёт ответ от Кайсара, волк не сдержал улыбки. Малышка будто задержала дыхание, вся затаилась и сжалась, как пружинка. И когда Кайсар согласился выйти на прогулку, спираль разогнулась, и ликующая Рэм бросилась к отцу. Молодой волк тоже не стал скрывать своего удовольствия от возможности размять лапы, и его пушистый, грязноватый хвост метался высоко в воздухе. Он пропустил высокоранговых спутников вперёд и собирался было выйти из логова последним, как волчонок вернулся и продолжил его мучить, толкая и хватая за хвост. Поспешно переставляя лапы, чтобы успевать за волчицей, Клиф только дурашливо фыркал и тряс головой, угрожая Рэм куснуть её за уши. Наконец та отпустила его и снова обратилась к отцу. А спустя несколько фраз уже Кайсар обернулся к юноше. Услышав вопрос вожака, Клиф задумчиво впился в него глазами.

— Знакомым? — тихо переспросил он. Мысли беспокойно заметались в голове. Может, он жил где-то рядом со стайными угодьями, и они встречались на границах территории? Клиф заглядывал в янтарные глаза Кайсара с нескрываемой надеждой, что тот узнает, вспомнит его настоящее имя, его семью, хоть что-нибудь. Но Кайсар молчал, и юноша поспешил прервать зрительный контакт, чтобы вожак не считал нахлынувшую на гостя скорбь.

Клиф остановился в проходе и с долгим выдохом прикрыл глаза. В их сторону подул прохладный ветерок, который нёс с собой шум воды и запах лесной свежести. Волк чуть приоткрыл рот, наслаждаясь мгновением свободы и счастливо впитывая дыхание природы. 

«Как красиво», — подумал он. — «Как в тот день, на Буреломе...»

Волк крупно вздрогнул, и его взгляд испуганно заметался между Рэм и Кайсаром. Но наваждение улетучилось так же быстро, как и нахлынуло. Где, где это было? Юноша старался ухватиться за ускользающее воспоминание, но, оставив после себя лишь мутные картинки, оно окончательно его покинуло. Заметив на себе встревоженные взгляды, Клиф опустил уши и поспешил оправдаться единственным чётким кадром.

— Лось. Помню, что недавно видел лося, — неуверенно произнёс он, горько скалясь, будто смеясь с плохой шутки.

Ожидая ответа, волк сам не заметил, как снова начал погружаться в свои раздумья и изредка бросая взгляды на чужака. Кай пытался его изучить. Поведение, манера речи, даже черт возьми походка, говорили вожаку о том, что перед ним не просто волк. Кто он, черт возьми, и откуда взялся? Вопросов было много. От чужака пахло хвойным лесом, однако подобные леса на этих землях принадлежат Серой Крови. Одиночка туда не зайдет. А если этот волк стайный, то почему тогда стая его не ищет? Ведь язык тела молодого волка говорит так, словно он важная шишка в своей стае. На поиски таких бросаются в первую очередь и если бы оно было так, Винтер уже давным давно бы отправил гонца с известием о пропаже. Или сам бы явился, узнав что его подчиненные тут. Но увы, тишина вокруг поражала.
- Кхм, лоси милая, это такие большие животные с рогами и копытами. Волки редко на них охотятся, потому что они сильные и их тяжело поймать... - один из бесконечных вопросов дочери заставил Кайсара вновь вернутся в реальность. А пока он подбирал слова для объяснения Рэм, кто такое лось, чужак начал кое-что вспоминать.
- Лось у воды? - волк задумался. Нет, на вопрос ответ был однозначным, - Водоем есть, - волк запнулся, понимая, что совершенно не хочет идти туда. Рядом с испуганной рощей протекает река. Еще есть родник. Если спуститься вниз обрыва, можно выйти к морю. - Водоемов, где могли бы встретится лоси у нас нет... Тут слишком открытая земля, а они любят прятаться в густых лесах...
Кай снова напряг мозги. Он попытался вспомнить, рядом с какими водоемами на нейтральной территории можно встретить лосей. Быть может, это даст хоть какую нибудь подсказку о том, откуда он пришел и где его дом. Но увы, память подводила волка и на ум не приходило ничего. Совсем-совсем ничего.
— Кайсар, - вожак обернулся в ответ на свое имя. Он внимательным взором смотрел на Клифа, пытаясь понять, о чем он задумался. Видимо, подбирал слова для обращения или, может быть просто не знал как подступится. Тем не менее, пауза длилась совсем недолго. Кая всего лишь поблагодарили.
- Было бы за что, - вожак молча развернулся, втягивая носом запах. Рэм скрылась из виду, но все еще была поблизости. Кай успокоился и, навострив уши отправился вперед. - Можешь считать это тактическим ходом. С отбитой памятью ты легкая мишень для мертвых, а дарить им еще одного бойца, который после смерти будет рвать моих волчат я не собирался.
По крайней мере, позиция вожака тут вполне понятна. Нежити он боялся куда больше, чем живого двухлетку. И, хоть последний и не вызывал доверие, так с ним хотя бы можно будет договорится. Кайсар спокойно позволил волку идти позади себя, полагаясь на то, что в случае атаки его боевого опыта хватит, что-бы защитить себя и дочь. Только вот сам чужак, по всему виду и даже и не собирался делать что-либо плохое.
Тем временем, сам Клиф подбросил ему новую пищу для размышлений.
- Кем я тебя вижу? Сложно сказать... - волк отвернулся, совершенно не обращая внимания на своих состайников, что отдыхали неподалеку. Да, они настороженно отнеслись к чужаку и в случае чего, уже давно бы набросились на него, но пока он рядом с вожаком - никто не посмеет этого сделать. Стае оставалось просто принять решение своего лидера и доверится ему.
Сам же Кайчар задумался над вопросом. Если бы он только знал, что на него ответить... Погрузившись в думу, волк отстранился от окружающей действительности и в этот момент получил удар сзади. Чужак сбил его с лап и придавил своим телом к земле, заставляя зарычать и огрызнуться в ответ. Что это было? Увы, есть дурная привычка сначала демонстрировать клыки, потом уже выяснять в чем дело.
Услышав рычание вожака, отдыхающие после тренировки воины стаи повскакивали с мест, окружив чужака со всех сторон. А сам же Кайсар, не убирая оскала с морды тихонько оценил обстановку. Судя по внезапно притихшей Рэм, именно она и стала виновником произошедшего...
- Отставить, парни. Ложная тревога... - Кай спрятал клыки в пасть и отозвал своих бойцов на место, попутно выбираясь из под тела Клифа - Идите отдыхайте дальше, ситуация под контролем.
  Стражи, безмолвно пригладив вздыбленные холки плавно отошли назад на свои позиции и в лагере вновь воцарилось спокойствие. Волки нехотя оторвали взгляд от белоснежного гостя и принялись за свои повседневные дела. А Кай все же поспешил успокоить напуганного волка. Показали ему, кто в доме хозяин и хватит, в конце концов, не все тут привыкли к проделкам маленькой Бэты.
- Да уж, Рэм у нас умелая охотница. Правда? - волк кинул взгляд на маленькую волчицу, а после даже сделал попытку вильнуть хвостом. - Ты прости за теплый прием, но как видишь, стая Ядовитого Тумана чужаков не жалуют. Уж не обижайся, таковы эти волки по своей натуре.
Конечно, Кайсар не собирался обижать того, кому сам протянул лапу помощи. Но приучить стаю, что десятки лет вела обособленный образ жизни к тому, что на их земле время от времени появляются чужаки было задачей весьма не простой. Потому гости не всегда чувствовали себя уютно на этих землях.
  - Но пока ты в моей компании, тебе бояться не чего. Я не обижу того, кому решил помочь.
Кайсар перевел глаза на дочь и наклонившись к ней, шепнул ей на ухо.
- Рэми, я понимаю, как тебе хочется поиграть, но с гостями надо повежливее... Давай мы поговорим, а ты пойдешь вон на ту полянку и поиграешь там с волчатами Ариэль?
Кай кивнул в сторону молодой рыжей охотницы, что не так давно обзавелась потомством. Пусть ее волчата только-только встали на лапы и увидели свет, это хороший повод для Рэм почувствовать себя опытной наставницей. Она же вдвое старше! А у Кайсара и Клифа будет время поговорить по душам.
- Кем я тебя представляю? Скажу честно, даже не знаю... Твое поведение кажется мне очень странным... - волк отвел глаза в сторону, а потом перевел их обратно на волка. - От тебя пахнет стаей, но в то же время ты явно не рядовой охотник или воин... Ведешь себя не так, как они... Но, стая бы тебя искала. А так, может ты был одиночкой и просто не привык к иерархии? Тогда это объясняет, почему твою пропажу никто не заметил.

— Водоёмов, где могли бы встретится лоси, у нас нет...

Клиф обречённо и, кажется, громче, чем нужно, выдохнул. Значит, он не с этих земель. Может, видел лося во время своих путешествий? Но тогда откуда он пришёл? Кайсар замолчал, задумавшись, но с той же прагматичностью ответил на благодарность молодого волка.

«Для мёртвых?»

— Я помню о мёртвых, — произнёс Клиф без особых эмоций.

Он хотел было подумать, что о нежити он как раз предпочёл бы забыть, но не стал разбрасываться такими фразами. Помнить нужно было обо всём, не только о счастливых деньках с лосями.

— Если бы я очнулся и увидел не вас с Рэм, приводящих меня в чувство, а их... я бы уполз обратно в воду и лучше бы утонул, чем достался мертвецам.

Волк подтвердил серьёзность своих слов долгим взглядом в глаза обернувшегося вожака. Он был твёрдо уверен в сказанном, и скорее сам отгрыз бы свои лапы, чем допустил хотя бы один шанс из ста, что станет нежитью. Услышав о волчатах, Клиф не стал развивать эту тему, но сделал пометку в голове. Разузнает об этом позже. И как знал: если бы он завёл разговор о погибших детях, реакция Кайсара на падение могла быть куда жёстче. И если вожак только рыкнул ему в морду и клацнул зубами у уха, то рядовые воины подскочили к ним с обнажёнными клыками и в полной боевой готовности, готовые по одному слову предводителя броситься на чужака. Но Клиф уже пригладил шерсть и, как только Рэм с него спрыгнула, поднялся и отряхнулся. Вожак отозвал волков и обратился к гостю уже дружелюбнее. 
 
— Тебе не за что извиняться, Кайсар, — он проследил за взглядом старшего волка и улыбнулся малышке, которая, кажется, не испытывала ни капли стыда за содеянное. Она нежно ластилась к отцу и виляла куцым хвостиком. — Твои солдаты встали на защиту своего вожака и его дочери. У меня нет права на них обижаться.

Кайсар перебросился с Рэм парой слов, и малышка, чуть повозмущавшись, подошла к Клифу попрощаться. Он в ответ ткнулся носом в её лобик. После того, как она убежала, переярок повернулся к Кайсару, готовый продолжить разговор и прогулку.

— ...стая бы тебя искала... твою пропажу никто не заметил.

Он прижал уши к голове и взглянул на Кайсара исподлобья, с замешательством и растерянностью. Значит, в любом случае он был не особо нужен? Стая смирилась с его потерей, семья его не искала, то есть всего несколько недель назад он был сам по себе? Не было никого, кто бы поднял шумиху и обратился к Ядовитому туману? Клиф дёрнул хвостом, не зная, что и думать. Короткое время, которое он провёл в пещере целителя, особо ни с кем не общаясь, утомило его. Оставленный наедине со своими мыслями, он только вгонял себя в мрачное состояние. Неужели такой и была его обыденная жизнь?

— Тогда, — неуверенно начал он, — я рад, что нахожусь здесь. Я не хочу, чтобы с моей смертью ушли все воспоминания обо мне.

Клиф заглянул в глаза Кайсара, не зная, поймёт ли вожак его мысли.

— Не хочу, чтобы обо мне все забыли. Пусть я, — запнулся волк, — многое не помню, но, если ты не оставил света ни в чьём сердце, чего стоит твоя жизнь?

Волк чуть отвернул голову от Кайсара и снова взглянул на играющих волчат. За свою жизнь они оставят воспоминания в сердцах матери, отца, друг друга...  в сердцах своих наставников, друзей, любимых. Неужели он был лишён всего этого?

Раз волки остановились, Клиф решил усесться напротив Кайсара. Он принял аккуратную, прямую позу и оставил пушистый хвост позади, отражая готовность в любой момент подняться и последовать в путь. Но, видимо, вожак решил дождаться дочери, прежде чем продолжить прогулку. Клиф был этому только рад и с нетерпением ждал, когда Рэм вернётся. Несмотря на шалости, она создавала между двумя чужими волками дружескую атмосферу. Без малышки Клиф явственно ощущал, будто чего-то не хватает. Чего-то куцехвостого, что раньше поддерживало хрупкий баланс, тянуло их за лапы, толкало в бока и всячески отвлекало от серьёзных разговоров. А, может, он просто не хотел с головой погружаться в предстоящий диалог, снова вороша плохие мысли.

Тем временем Кайсар поделился своими наблюдениями.

— Серой Крови? — переспросил Клиф. Волк закрыл глаза, пытаясь найти в голове отголоски воспоминаний, которые отозвались бы на эти два слова.

Серая. Кровь.
...
Нет.
Ничего.

Волк обречённо вздохнул и покачал головой. Но то, что сказал Кайсар, казалось логичным. Одиночка, особо не знакомый со стайной иерархией; одиночка без кого-либо, кто стал бы его искать. Прогнанный с чужой территории и оказавшийся в реке. А может, и скинутый туда этими же грозными волками.

Задумавшись, Клиф опустил голову и уставился невидящим взором в случайный клочок земли. Слова Кайсара отозвались в нём воспоминаниями о долгих минутах в воде. У юноши ещё не было целой картинки произошедшего, но отдельные фрагменты ярко передавали охватившие его тогда чувства. Одна только мысль о погружении в воду вызывала резь в лёгких и горле, которые две недели назад буквально горели от боли. Временами он до сих пор просыпался от собственного глухого кашля: пусть от лишней воды он избавился ещё в первые минуты на суше, организм до сих пор содрогался от пережитого.

Клиф вернул взгляд к вожаку и снизил голос, чтобы их разговор не долетел до чужих ушей.

— Кайсар, может, я тороплюсь, но позволь мне узнать. Ядовитый Туман готов принять меня?

Молодой волк поспешно добавил:

— Я не о том, чтобы сразу стать полноправным воином стаи, но я хотел бы принести вам пользу, — юноша выдержал паузу и признался, — если я проведу без дела ещё хотя бы пару дней, я начну сходить с ума. Охота, патруль, тренировки... Дай мне любое задание, чтобы показать себя.

— Я покажу, на что способен, Кайсар. И тебе, и твоим воинам.
Эту фразу он слышал часто. Каждый раз, все вновь пришедшие на эти земли обещают доказать свою полезность местному волчьему сообществу, однако звучат ли эти слова, как правда? Иногда. Кайсар скептически смотрел на молодого волка, не веря в то, что один он смог вырасти в столь прекрасного воина или охотника. В их стае волки к двум годам уже завершают обучение, однако... Шанс дать нужно. Если белому суждено стать частью его стаи, то обучить его основам не составит труда.
- Хм, это покажет время. - на морде появился хмурый взгляд, интуиция говорила волку о том, что белоснежный тут надолго не задержится. Но кто знает, она частенько ошибается, потому черный решил выбросить все эти мысли из головы и просто первое время приглядывать за новеньким. - А сам то ты кем себя видишь в нашей стае? Есть охотники, добывающие пропитание. Есть воины, готовые пойти в битву. Есть патрульные, что стерегут наши границы и стражи, что первыми принимают удар в случае атаки на лагерь. Выбирай, что тебе ближе... Можешь попробовать себя везде.
Неожиданный шорох в кустах заставил волка обернуться. Белки? Опять расшумелись...
Клацнув зубами, хищник рыкнул и заставил зверьков удалиться на дерево, замерев от страха. Напрасного, ибо трогать их Кайсар не стал, слишком уж мелкие для потенциальной добычи. Но тем не менее, потенциальная еда должна знать, что негоже прыгать под лапами у тех, кто стоит выше по пищевой цепочке.
- Паааап, смотри что я поймала сегодня утром!
- Ух ты, ничего себе? Сама поймала? - волк конечно же гордился своей умницей. Он знал, что как бы Рэм не плевалась от слова "охота", она запросто сможет овладеть этим навыком. По крайней мере, не останется голодной жалея потенциальную добычу. А еще в голове мелькнули сцены первой охоты Рэм и то, с каким усердием она пыталась одолеть того мелкого зайчонка. - А этот и правда крупнее. Почти совсем взрослый заяц!
Дальше Рэм решила угостить нового друга своей добычей. Довольно благородный поступок для волчонка и одобирительно кивнув дочери, волк улегся на расстоянии. Сам он конечно был не голоден, да и даже если бы был, все равно не стал бы претендовать на добычу дочери. По законам стаи охотник сам распоряжается своим мясом и действует это правило на всех без исключения, включая волчат. Довольный поступком Рэм, Кайсар несколько раз дружелюбно махнул хвостом.
- Приятного аппетита!