Мельхиор скалил зубы и глухо рычал в чёрную шерсть волка, пытаясь понять, где у этого тела хвост, а где — голова. Повернувшись к источнику приглушённого, но знакомого голоса, юноша с удивлением уставился на свою же морду. Правда, глаза почему-то были другого цвета.
«Мионт!»
Юноша, растеряв былую агрессивность, подтянулся к ушам брата и горячо зашептал:
— Мио, на нас напали. Они окружили поляну.
Он обеспокоенно зарылся носом в чёрную шерсть на шее волка, и взгляд светлых глаз беспокойно метался с одного ствола дерева на другой, в любой момент ожидая появление врагов. Лапами Мельхиор крепко прижимал брата к земле, не давая ему выбраться или отползти. Ещё попадёт в ловушку или засаду. Нет уж, пусть будет под присмотром.
— Тише, — шикнул он и медленно, лапа за лапой, сполз с Мионта обратно на землю. Так и не выпрямившись окончательно, задевая шерстью на животе траву, Мельхиор двинулся дальше. Прежняя летучесть куда-то пропала, всё его тело теперь было сковано и напряжено.
— Иди за мной, — волк взмахнул хвостом сильнее, чем нужно, и с нескольких окружающих цветов посыпались лепестки.
Внезапно он услышал странный лающий звук и подорвался, подпрыгнув на месте. Уши и хвост встали торчком, и, округлив глаза, он принял боевую стойку.
— Слышишь? — Мельхиор оглянулся на брата и, пусть не сразу нашёл его в тумане, смог сфокусироваться на пёстрых глазах и белой мордашке. — Спрятались в зарослях.
С тихим рычанием волк пошёл дальше, на самом деле всё тем же путём возвращаясь на полянку с дурман-травой. Он вывалил язык и закрыл глаза, пытаясь расслабиться и уже вслепую пробираясь к причине странных звуков. Не то чтобы что-то изменилось, ведь в густом тумане он всё равно не видел дальше собственного носа, но чёрный квадрат вместо белесой картинки оказал на него странное действие. Мельхиор будто попал в водоворот, в котором его качало из стороны в сторону. Его тело замерло, а голова, или точнее то, что было внутри, плавилось и растекалось. Сердце в груди стучало сильнее обычного, пульсацией отзываясь в ушах. Мельхиор приоткрыл глаза и тихо застонал, пытаясь отогнать от себя неприятные ощущения.
— Странный туман, — прошептал он. — Очень странный.
В жёлтых глазах Мельхиора читался искренний страх. Охватившее его оцепенение не было связано с возможными врагами. Дыхание стало поверхностным, участилось, и Мэл, пытаясь привести себя в порядок, только сильнее впадал в панику. По позвоночнику полз холод, он чувствовал себя разбитым, потерянным, словно не было ни наставника, ползающего где-то в соседних кустах, ни Мионта, маячившего на периферии зрения — будто в тумане, полном цветочных ароматов, остался только он один.
— Люци...фер? — тихо позвал он заплетающимся языком. — Мио?
Он с трудом сглотнул и снова закрыл глаза, опустившись на землю. В голове плавали обрывки мыслей. Волк сидел, ссутулившись, и начал говорить, не обращаясь к кому-то конкретно, но надеясь, что и Люций, и Мио его услышат.
— Слишком светло, — пробормотал он, смотря вниз и чуть щурясь, потому что не мог увидеть, что там, внизу. — Страшно. Слепит.
Волк поднял правую переднюю лапу к глазам, попытавшись понять, почему она так трясётся. Чтобы остановить её, он прикусил клыками свою тонкую пясть. Ничего не почувствовав, он усилил хватку и, только увидев, как белая шерсть на лапе окрасилась кровью, оставил её в покое.
В его сознании осталась одна муть.
Он полностью развернулся к Мионту и впился в него тусклыми глазами.
— Я не могу на тебя смотреть, — невнятно сказал он и повторил, — слепну. Но ведь у тебя нет цвета?..
Белое пятно, когда-то бывшее головой брата, расплылось и поглотило всё его тело. Теперь напротив Мэла стоял он сам, его плоть и кровь, только пониже да с чужими глазами. Мельхиор, настоящий Мельхиор, подошёл к своей маленькой копии. С его подбородка неторопливо падали и исчезали в тумане алые капли. Чуть приоткрыв рот, волк кропотливо обнюхал призрачно-белую шерсть и с той же медлительностью обнажил клыки. Из его груди раздался тихий, жалобный рык, и он потянулся к горлу брата, опьянённый дурманом, кровью и болью.
