Однажды я видел удивительную игру живых. Группа из троих волков преследовала одиночку, по глупости забредшего на их территорию. Молодой волк уже выбивался из сил, но преследователи не отставали, пока серый не был вынужден остановиться у края обрыва. Волк развернулся к группе, поджал свой тощий хвост, слегка согнул лапы и казался ещё меньше, чем был. Трое приближались к нему. На их мордах сияли противные ухмылки, а взгляд выражал презрение.
- Добегался, малой, - сказал один из них, а два других оскалились, предвкушая кровопролитие. Серый что-то промямлил в ответ. Сначала он пытался оправдаться, потом и вовсе начал молить о пощаде. Но чёрное сердце противников не тронули его просьбы. Глава группы дал сигнал товарищам и те начали подбираться к волку с двух сторон. Тот хотел отступить, однако задняя лапа не нащупала под собой земли. Серый пошатнулся, но двое не дали ему упасть. Самцы схватили волка с двух сторон и потащили к своему предводителю. Несчастный почти не сопротивлялся.
Они бросили его дрожащее от страха тело под лапы главарю. Тот фыркнул и наклонился к уху одиночки:
- Ты будешь молить меня о смерти, мелочь.
Ужас отразился в глазах одиночки, когда матёрый самец отдал невероятно жестокий приказ своим подчинённым:
- Рвите его. Пусть страдает.
В ту же секунду крупные волки набросились на мелкого. Его быстро перевернули на спину и начали кусать. Один из волков вцепился серому в промежность, другой поочерёдно кусал лапы, а вожак начал кромсать морду жертвы. Эхо разносило визги несчастного по округе, однако монстры не спешили его убивать, растягивая страдания. Вопли серого были музыкой для их ушей.
Я наблюдал за тем, как эти отродья терзают тело одиночки и ожидал его кончины. Скоро последняя искра жизни потухнет в наполненных болью глазах и я смогу овладеть им. Осталось недолго.
Минуты казались ему вечностью. Жизнь покидала тело медленно и неохотно, как того и хотели мучители. Наконец последний удар сердца ознаменовал окончание страданий, а серые глаза самца остекленели.
- Он мёртв. Оставьте его тело здесь, пусть его растащат голодные птицы, - небрежно бросил лидер, сплюнув кровавую слюну на морду своей жертве - Жалкое ничтожество.
Все трое развернулись, чтобы уйти. А я держал душу погибшего волка в своих руках. Она оказалась тёплой и мягкой, без трещин и незаживших ран, что было редкостью для таких душ. Это позволило мне не тратить время на восстановление её целостности, и я мгновенно закрепил её за трупом. Не прошло и нескольких секунд, как он восстал.
Я объясню ему всё позже, а сейчас нам пора действовать. Я поднял ещё тёплое тело и повёл его в бой, как раз в тот момент, когда волки обернулись, услышав позади шум. Первого мы схватили за за глотку. Ненависть серого обожгла мою душу и я помог ей найти выход. Не чувствуя боли и усталости, мы рванули убийцу на себя с такой силой, что его передние лапы подкосились, а кожа порвалась. Наша кровь смешалась с его кровью, а челюсть с каждым укусом сжималась всё сильнее. Мы кромсали шею врага так неистово, так жестоко, с таким... упоением. Я чувствовал, что мой сын наслаждается местью. Я ещё не заглушил в нём все яркие чувства. Я позволил ему осознавать, что он делает. А он убивал.
Два других волка, опомнившись, бросились на помощь товарищу, но я вырвал жизнь из его тела вместе с огромным куском мяса. Затем мы с серым начали дёргаться и извиваться, пытаясь отбиться от двух других самцов, что вгрызаются в наш круп и плечо. Мы вырываемся, отступая назад к обрыву, мы брыкаемся, словно загнанный в угол лось, и чувствуем, как один из противников оступается и теряет равновесие. Задние лапы волка скользят с обрыва, и единственное, что ему остаётся - не разжимать челюсть, держаться за нас. Его союзник, видя это, отпускает нас и спешит на помощь, хватая друга за загривок, пытаясь помочь ему спастись. Мы пользуемся этим и вырываемся, оставляя в пасти врага куски кожи и шерсть. Но мы не собираемся отступать - быстро разворачиваясь, мы с разбега врезаемся в тело помощника, заставляя того слететь вниз. При падении он ломает несколько костей и разбивает голову о твёрдые камни. Его мозги разлетаются по округе, в то время как мы смотрим на эту прекрасную картину с высоты.
Тем временем последний оставшийся в живых самец пытается удержаться за какую-то корягу, что вот-вот вырвется из земли. Тогда его ждёт та же участь, что и волка, чьи мозги теперь стали частью удивительного пейзажа. Но это было бы слишком просто, правда? Мы не можем позволить ему так легко умереть.
Мы подходим к нему. Его выражение морды непередаваемо. Волка сковывает такой ужас, что ещё чуть-чуть и запах мочи начнёт распространяться по воздуху.
Он видит ухмылку на наших губах, а затем мы хватаем самца за загривок, тянем на себя, "помогаем" ему выбраться и отпускаем. Вот он лежит перед нами на животе, поджав под себя хвост. Весь дрожит, не в силах успокоиться. Смотрит на нас умоляющим взглядом.
Жалкое ничтожество.
Тишина длится всего несколько секунд, после чего мы издаём свирепый вопль и бросаемся на волка. Мы кромсаем, грызём и рвём его, задевая, пожалуй, все болевые точки, какие только могут быть у живого тела. Его визги разносятся по округе, они - наслаждение для наших ушей. Когда же, наконец, мы отходим от несчастного и видим, в какое решето он превратился, по телу разливается странное тепло. Мы довольны своей работой.
Я покидаю тело волка, одновременно с этим стирая его память и лишая эмоций. Воспоминания о сегодняшнем триумфе ещё посетят его однажды. Ну а пока ты свободен, сын мой. Ты отомщён.
