Шатаясь по "своим" территориям, Индиго задавалась мыслью о недавних встречах с сородичами, которые, однако, походили больше на полоумных в некоторых частях их монолога. В общем, она навряд ли чему-то удивится, хотя, ее настораживало, что много кто пытался втолковать ей мысль о пророчестве. Само пророчество она помнила довольно размыто, да, ей говорили что-то о волках, мертвых волках, которые из-за малейшего раздора в стаях могут прийти и всех покарать, но... Ей слишком это было чуждо. Живые мертвецы? Шутите? Живые трупы восстали из могил дабы покарать живых, да ради чего мы им сдались? Вы только представьте, родные, любимые... Впрочем, разлагающиеся трупы, как они-то и на лапах стоять смогут? А впрочем, какое мне дело? Живые, мертвые... Меня не касаются ни те, ни другие. Хотя, сдохнуть для того, чтобы бродить и вгрызаться в чужую плоть... Для чего? Просто так? Ммм, а почему бы и нет? Быть героем сладких легенд и страшилок, которыми пугают мелких волчат.
Рассмеявшись, волчица проходила по небольшой каменистой насыпи, здесь было не так уж сыро, как в остальных частях леса. Уход из стаи ей казался сейчас не таким глупым, напротив, она была рада, что выжила своими собственными силами за все это время, да и в стаях творится что-то... непонятное. Ей не очень хотелось в этом разбираться. Уходя от своих собственных мыслей, да и от заждавшегося беспокойства: что говорить, она не верила и верить не хотела, но беспокойство, так свойственное ее натуре, просыпалось, окутывая потихоньку ее душу. Словно небольшой росток сомнения поселился в твоей душе, потихоньку разрастаясь и собираясь вгрызться уже в твою глотку, как те мертвецы. Приглядись, а вдруг они стоят за тобой? Наблюдают... А впрочем, это лес. Здесь миллионы глаз и так следят за тобой, Дорогуша. И каждый был бы рад твоей смерти. Все, абсолютно все враги. И лучше сбиться в стайки, так безопаснее, покойнее, верно, Индиго?
Лапы несли ее по знакомому маршруту: она прекрасно знала этот лес, ей здесь нравилось, пение птиц как-то глушило иногда находившее на нее одиночество, хотя, в данный момент птичье пение затихло, а Индиго не знала, надолго или нет, холодало, певчим это не слишком нравилось как и ей самой. Стряхнув головой, волчица запрокинула голову к небу, смотря как-то внимательно и настороженно. Что, Инди, слишком тихо для леса, где еще недавно щебетали птицы, прыгали белки с ветки на ветку, и жизнь кипела своим чередом? Не кажется ли тебе это жутким? А? А может быть ты вспомнишь те трупы, убитые кем-то безумным? А вдруг и в правду? Пророчество настигло вас всех, а теперь какой-нибудь твой знакомый идет по твоему следу, желая впиться тебе в глотку, не дав схватить пастью такой родной и важный воздух, не дав убежать и скрыться. А что? Чего это ты так злобно кривишь губы, хмуришься? Не нравится и мысль о побеге? Не нравится, значит, ну не хмурься, кто знает, как повернется жить и судьба в этот раз. А смотри, что это за хруст?
В лесу было слишком сыро и темно, где-то сквозь стволы деревьев проглядывался закат, но он был какой-то зловещий, бесшумный. Кровавые лучи солнца пробирались вглубь, светили неярко, не грея. Волчице вдруг стало слишком неуютно, может быть продрогла, а может быть волки нагнали на нее жути. Она недовольно скривила губы, ей действительно не нравились ее мысли, голос в голове, который просто проявлял ее желание удрать отсюда поскорее, но пугаться самой себя ей совсем не хотелось, да и думала она всегда, что смелее многих, так что повод для побега был не шибко шикарен, она крепко сжала челюсти, понимая, что зря сунулась в этот чертов лес.
Оглядевшись, она не нашла ничего непривычного и направилась дальше, кляня себя за свою особую мнительность и впечатлительность. Какого черта, Индиго? Тебе сколько лет? Ты не волчок, так какого ты так веришь словам полоумных? Нежить пришла? Фы, а ты ее видела?

Как говорится, вспомни ее - вот и оно... Индиго не сразу поняла, что произошло. Сначала звук чьего-то приближения, а затем жгучая, бьющая по нюху, вонь. Трупная вонь. Волчица насторожилась, позволяя беспокойству овладеть всей ее душонкой. Фантазия? Или и вправду воняет разлагающимся трупом? Она замерла, напрягаясь всем телом и вслушиваясь в странные звуки, непривычный запах. Она дернулась вовремя: еще не до конца соображая кто перед ней, она успела отступить вбок, не позволяя коснуться себя.
Минута, может быть две, но волчица оцепенела, ей бы бежать, надеясь, что живой бегает лучше мертвого, но... Она замерла с удивлением и интересом уставившись на Черного. Невыносимый запах отошел на второй план, она как-то неестественно уставилась на метания волка. Большой, по крайне мере больше волчицы, грязный, отвратительно громкий... Рычание волчица тоже особо не слышала, она вообще мало что ощущала в данный момент. Во все глаза уставившись на живого... мертвеца. Голова была совершенно пуста, Индиго даже не замечала раны волка, она не давала себе отчет, что это и вправду мертвец.
Оторвала взгляд она только тогда, когда до нее донесся второе рявканье. Не как у живых, но и это пронеслось мимо Индиго, она внимательно настороженно уставилась на второго волка. При хрипе которого волчица вдруг очнулась, прижимая к голове уши и слегка щурясь, неприятный запах с новой силой ударил по нюху, заставил поморщится от отвращения, а омерзения в глазах скрыть было уже невозможно.
Она с отвращением глядела на волка, может быть волчицу, это ее не интересовало. Ей хотелось убраться отсюда поскорее. Ситуация, куда же пропало ее беспокойство, начинала ее раздражать. Наверное, такое состояние похоже на то, что испытывает загнанный в угол зверь. Она ощетинилась, готовая к чему угодно, или думая, что готова. Принять бой с мертвыми? Самоубийство, они уже мертвы. Нужно подобрать шанс и убраться отсюда восвояси, какой черт принес их сюда и... кто они? Задав такой себе вопрос, волчица с каким-то излишне наглым прищуром окинула незнакомку: волк перед ней был окутан такими же, как и он сам, мертвыми цветами, это почему-то повеселило волчицу, худая, с облезшей шерстью, запекшейся кровью... Морда внушала бы ужас, будь Индиго в полном своем уме, но... Почему-то ее тянуло смеяться. Отдать себе отчет в данном она не могла. Как в детских страшилках о нежити. Одинокого волка загнали в угол, смотрят как на добычу, понимая, что деваться некуда, может быть, я окажусь быстрее, может быть нет. Что мне стоит проверить? И почему в меня не вонзили уже свои грязные прогнившие клыки? Волчица кинула быстрый взгляд на второго волка, который все еще метался вокруг нее, ей это не особо нравилось, он не давал отступить. А почему она упустила шанс покинуть это место еще до их прибытия... А чего об этом уже говорить? Время упущено. Итак, Индиго, что ты будешь делать? На что решишься? Поиграешь в смелую и воинственную или покажешь свой страх, и, наконец, сыграем? На кону жизнь, или ты думаешь эти трупы на чай позвать пришли?
От улыбки мертвой, живая поморщилась в отвращении, сейчас ей не нужно было быть ни доброй, ни злой, ни кем-либо еще. Она была холодной, рассудительной, в той мере, в которой позволяла ситуация, циничной и понимающей, что сейчас нужно быть как можно спокойней, нужно обдумать, как уйти, сохранив шкуру невредимой. Внутренний голос прав, на кону ее жизнь, а за жизнь стоит грызть любую глотку, даже мертвую. А им ведома смерть... Вторая смерть? При такой мысли волчица содрогнулась, нет, она не прочь повоевать, если у нее не будет другого выбора, но... есть ли у нее хоть малейший шанс? Вся ее холодность и стремление к жизни проявили себя, она стояла раздраженно-злая, готовая схватить любую ошибку противника. Не до конца понимая, что их двое, они мертвые, но действуя так, как действует  обычно с живыми. Ведь она - воин, готовая использовать любую возможность, а так как отступать из-за второго волка было невозможным, оставалось лишь не двигаться, замереть и выжидать подходящего шанса. Может быть, Индиго более адекватно оценивала ситуацию, не будь она... собой? Слишком самоуверенная, слишком отчаянная в некоторых моментах, хотя и цепляющаяся за жизнь, но готовая принести ее на блюдечки с голубой каемочкой, если только будет подходящий момент.
— Мы слы-ыш-ш-ш-шали твой голос-с-с, неиз-з-ссс-зс-стная. — Тут Инди слегка опешила, голос? Какой к черту голос? И этот говор... Скрипящий, почему мертвецу дано говорить? Волчица не понимала, зачем им вести с ней беседу, не легче ли разобраться быстро? Что же нужно мертвым. А вспомни стайных и пророчество. Забыла? Им нужна стая, Они будут карать. Но Индиго все равно не понимала, ведь она не из стаи, она им не принадлежит и ей нечего ввязываться в чужую войну. Да и говорящий труп, представляя как эта незнакомка ворочает своим гнилым, разлагающимся языком, Инди лишь по новой скрутило желудок, ох, ее тошнило. От запаха, от нереальности ситуации, от омерзения при виде этих двоих, а еще при глубоком непонимании данного момента. — Мы не ж-жела-а-аем тебе зз-зла. Но и отпус-с-с-стить с-с-с-с миром не мо-о-ожем.
Раз не можете просто уйти, то молчали бы уже про "не желаем зла". Волчица была неуверенна в том, правильно ли она понимает слова. Она вообще была ни в чем неуверенна, ей было донельзя смешно, она начинала думать, что это сон или плохая шутка.
- Говорящие мертвецы - хрипло, с каким-то странным, истерическим смешком, она совсем не хотела этого говорить, просто вырвалось. Глаза блестели, в них играло все еще раздражение, непонимание и злость. Ей не хотелось верить, да и, пусть это правда, выбора у нее все равно не было. Доиграть, нужно было доиграть.
Следя внимательно за волчицей, Индиго почему-то решила, что она главенствует в этой парочке, а значит, от нее нужно ждать крысу. Обход вокруг ей не понравился, Индиго перемянулась с лапы на лапу то ли от нетерпения, то ли от неловкости происходящего. Наблюдая, как черная села перед ней, Инди скалилась, ей не нравились эти прелюдии, совсем.
— Расс-с-скажи-и нам с-с-свою ис-с-с-сторию, бродя-а-ачая. - Как бродячая псина. Раздражает. Опуская так же голову на уровень плеч Индиго внимательно смотрит в подобие морды своей собеседницы. Она хмурится, злиться, но все же старается не скалится. Ведь ей будет совсем не на руку, если те вдвоем решатся напасть на нее. Хотя, Инди надеялась, что мертвые и есть мертвые, то есть, с ними легче справится, но ее слегка вводило в замешательство одно обстоятельство: эти зомби, ведь им положено быть зомби?, разговаривали, хотели что-то от нее, для чего-то пытались говорить и почему-то не хотели так просто ее убить, или попытаться это сделать. Хотят поиграться? Зло глянув на мечущегося волка, а затем на волчицу, Индиго резко дернулась в сторону, заставляя, она пронюхала уже, что волк не хотел позволить ей убежать, а значит будет противиться любой попытки Индиго дать деру, а затем ринулась в противоположную сторону, заставляя себя бежать так, как никогда в жизни.

Осознанность твоего безумия настигнет тебя гораздо позже, я пока развлекайся, сумасшедшая, играй до тех пор, пока эмоции не захватят тебя с головой, а беспокойство не накатит с новой силой. Играй, Индиго! Хотя не страх ли заставляет тебя бежать? А коли так, то беги, крольчиха, беги без оглядки, смерть на твоем хвосте, радуйся, что пока тебе удается убегать от ее гнилых зубов, радуйся, но судьба не будет вечно благосклонной, Индиго, не будет, так и знай. Помни, жизнь на кону, а ты все играешь, что же, играй! Вспомни же, как ты неумело загоняла своих жертв. И почувствуй себя беспомощным крольчонком, ну же, Индиго, беги, не жалея лап. Хватайся за свою жалкую жизнь, сбивая лапы в кровь. Беги и помни о смерти, которая б у к в а л ь н о дышит тебе в спину.
Этот голос, иронично насмешливый, но при этом до невозможности приятный, мелодичный, преследовал ее всегда, иногда он, конечно, затихал, а волчица по обычаю быстро забывала о его существовании, но сейчас он распоясался не на шутку. Это смешило черную все больше и больше. Ей было до тошноты приятно слушать его. Может быть, она потихоньку сходила с ума, может быть просто здравый смысл перекрывал все, заставляя действовать, а не оценивать ситуацию, кто знает, но голова была необычайно пуста, не считая поправки этого голоса, который явно хотел ввести ее в полное отчаяние, но пока ему удавалось лишь заводить ее в большие дебри сумасшествия.
Главное - бежать, бегун из нее неплохой, но все же... мертвые. Индиго сначала от души смеялась, мертвые - есть мертвые, а живые - живые. То, что ей удалось хотя бы выбраться из оцепления уже что-то, хотя победа небольшая, но начало хорошее. Может быть ее поразил вид нежити, их невыносимая вонь, скрипучий, мертвенно холодный голос, может быть ей одурманила голову ее небольшая победа, может быть...
Уже темнеет, плохо дело, я не знаю, где я сейчас. И куда мне деваться, скажите на милость? Куда... Пытаясь рассуждать, не сбавляя темп, продумывать ходы и поступки... Но тщетно: она уже заплутала, ей оставалось надеется, что она никуда не провалится, как было с той волчицей из ее бывшей стаи. Плохая идея думать в таком состоянии, ее охватывало бешеное чувство, разуму здесь не место. Картины всплывающие в голове расслабляли волчицу, позволяя сохранять задаваемый темп, почти не уставая. Она хотела сейчас остановиться, вспомнить, каково это, снова сражаться с кем-то, буквально чувствуя мертвецкий вкус на языке, ее снова скрутило: все таки ей омерзительны эти трупы, как она будет жить после этой встречи? Она же не осмелится взять в пасть ни один кусок падали. Но это все потом, а сейчас...
Паника или ее зачатки уже посетили душу черной, когда где-то позади, вот-вот совсем рядом клацнули чужие челюсти. Нагоняют. Это заставило ее прибавить скорость, однако, сбивая дыхание окончательно. Сколько она сможет так пробежать? Десять минут? Двадцать? Пол часа? А если повезет час? Она выносливая, но не настолько. Безумие, чувствуешь? Этот гнет смерти, который сейчас практически не ощущается нюхом, зато почувствуй, как по спине бегут мурашки от столь близкой смерти. Ты же никогда ее так не чувствовала, да? Что-то мазохистское в тебе все же есть. Ты должна паниковать, уже в слезах молиться Всевышнему, удаче, судьбе... но почему-то, - я не ошибся?, - тебя это забавляет? Волчица усмехается, пытаясь прибавить темп и загнать себя еще больше, она бы ответила: "да, забавляет", если бы не была столь занята болью в лапах. Угадывая ее не озвученные мысли, хотя, чего в этом сложного? Все таки этот он часть Индиго. Сумасшедшая, ты скоро станешь трупом. Уже доиграла, проиграла свою душонку. Чего? За свою чертову шкурку не страшно, а?
Усталость. О, она всегда приходит к черной слишком внезапно, накатило с новой силой. Особенно когда та почувствовала когти воронья. Птиц она не любила с детства, но что ж поделать, те дали ей фору, или ей всего лишь кажется? Лапы ныли, давая знать о том, что она слишком неаккуратно бежала, хотя, ей явно не до этого, но что ж поделать, правда? Главное бежать. Глянь-ка, Инди, а птицы-то на твоей стороне. Смешно, правда?
Голос заставил обернуться, краем глаза заметив, что тот черный волк, который повелся на ее шалость, заметно отстал, отвлекаясь на них. Я что-то говорила о их разумности? Это просто тупые трупы! И мозги у них давно сгнили. Черт, надо бы уже убираться отсюда, к тому же... к тому же у меня появился шанс. Что? Индиго сбавляет обороты, с удивлением замечая, что та, главная, схватила птицу, не собираясь останавливаться, собираясь все таки догнать ее, Индиго.
Остервенело клацнув зубами, черная прибавила скорость: терять ей уже нечего, эти трупы явно разозлись. А у тебя возможно был бы шанс, оставшись ты там, представь, если им просто нужен был собеседник, дабы поведать свою печальную историю, а? Тихий смех в голове слышится так отчетливо, так громко, что Индиго отвлекается от плохих дум, скалит зубы, сама не понимая, что вот и конец. Не осознавая, не думая и все еще ничего не понимая. Может быть, нежить решит, что она не в своем уме и уйдет? А почему бы нет? Волчица явно ни черта не соображала, чуть ли не в голос смеялась, не останавливаясь, прибавляя так некстати шаг, сбивая дыхание. А это давало о себе уже знать. Горло больно сдавило стальной хваткой, дышать становилось все тяжелее и тяжелее. А уши закладывало, она не слышала злые хрипы трупы сзади, она ничего не слышала, да и не хотела слышать. Бежать, бежать, бежать...
— Ты дейс-с-ствительно ду-у-у-умаеш-шшшшь, что сссбежишш-ш-ш от нас-с-с? — Тут черная расхохоталась в голос, совершенно сбивая ритм бега. Голос донеся из далека, по крайне мере ей так казалось, но все же он ее отвлек. Может быть, если бы не это, то в следующее мгновение она бы слетела вниз с обрыва, ну а пока, она еще не замечала столь неприятно факта. — С-ссмерть насс-с-с-стигнет тебя-я-яаа...
И после этих слов, будто бы по заказу волчицы Индиго еле успела остановиться: несколько камушков слетело вниз, в море. Тяжело выдыхая, в ту же минуту волчица снова засмеялась, поворачиваясь и готовясь отступить в сторону, если на нее кинуться сразу же.
- Это -  тяжело выдыхая, пытаясь восстановить дыхание, волчица с озорным огоньком глянула на противницу - не повод заглядывать ей в вонючую пасть и смирно ждать. - хриплый голос совсем стал каким-то заглушенным, тихим, но при этом невыносимо насмешливым с крупицей отвращения. Да, ей не нравились трупы, особенно ходячие.
Какая трагедия, интрига, как же закрутился наш сюжет! А? Хахаха, посмотрите-ка догнали, а бежать уже некуда, нет, ты можешь податься в сторону, пытаясь свалить, но ты запыхалась, причем, сама виновата, что так рано. Глянь, трупы будут жрать живого, а все таки, не хочешь узнать зачем? И почему одиночку, а не стайную? Смотри, может удастся заговорить им зубы, а потом слинять, если успеешь отдышаться. Или у тебя есть вариант получше, ты можешь сигануть вниз.
Волчица смотрела как-то слишком насмешливо, беспокойство больше ее не тревожило: смерть слишком близко стоит от нее, дабы была нужда в беспокойстве. Слишком. То ли к вони она уже успела привыкнуть, то ли ветер подул в сторону нежити, волчица как-то об этом не задумалась.
Лапы кровоточили, жаль она выбрала каменистую дорогу, зато хоть шерсть почти не запачкана. Темнота почти полностью завладела этим местом. Серебристый цвет Индиго блестел с каким-то странным огоньком, раздражение ушло, пришло что-то забавное, ощущение, что гуляешь по острию ножа, хотя, где-то, это еще не ощущалось, но все таки стояло как неизбежность, на затворках сознания все таки снова возникало беспокойство, если не сам страх. Индиго был знаком страх, но не такой, страх перед смертью был для нее в новинку, вернее, не сама смерть страшила ее, от чего именно беспокойство снова проснулось, было ей непонятно. Воспоминания и обрывки фраз лезли в голову, страшно мешая. Волчица наконец вспоминала пророчество более внятно.
- Вам нужна стая? - Понять какую именно стаю имела ввиду черная было практически невозможно, да и сама Инди не представляла, что именно хотела сказать этим. Ей просто нужно было что-то сказать. Она еще не до конца понимала значение полной байки о нежити. Хотя, какой байки? Вот перед ее глазами, собственными глазами, стоит живой труп.
А если понадобится... волчица хрипло прокашлялась, ей было непривычно вот так себя вести, вернее, ее телу, она совсем отвыкла ... то спрыгну. Всяко лучше, чем прогнившие клыки этих ископаемых

Минута, две. Ответа не последовало, только глухое рычание. Оцепенение. И точно не скажешь, какая сторона проигрывает. Вроде бы все стало довольно четко. Вот одиночка, загнанная в угол, а вот живые трупы, которые, наконец, загнали свою жертву. Но что же не так? Почему мертвые медлят? Им бы кинуться сейчас, разорвать, схватить. Так что же? Твоя взяла, сумасшедшая, но рано радоваться, рано. Они все еще здесь, рядом. Твоя смерть дышит тебе прямо в морду, гнилым и мерзким запашком, от которого холодеет в душе, а по спине проходит волна мурашек. Что же ты?
Волчица смеется, кажется понимая в чем дело. Смех, который позволили они сами. Это было больше похоже на сумасшествие, невроз, Индиго не понимала, что делает. Все было неосознанно, как во сне, она раздражала, даже не стараясь поддеть или сделать что-то не так.
Свихнулась. Да, бывали у нее такие моменты, когда она вела была явно не в своем уме. Ум просто не мог подобрать путь отступления, вместо этого пришлось впасть в отчаяние. Индиго просто паниковала, ей было невозможно уйти отсюда живой, а это значит, что и терять ей нечего. Ее охватило прошлое.
Смех внезапно сменился рычанием, настоящим и живым, не то, что у мертвых. Она заметила злобу этих мертвецов, почему-то и сама перехватывая это чувство. Беспокойство с раздражением грызло ее внутри, чуть ли не выбивая из ее пасти звонкий вызов. Не обратив внимание на самца, она смотрела на главную. Почему-то именно эта самка выводила ее из себя. Впиться, грызть зубами и рвать, рвать то, что уже давно мертво.  Клацнув по воздуху зубами в подтверждение своих слов, она не успела проследить за самцом, ответить на его выпад, она чувствует его зубы на своей шкуре. Рычание становится громче, довольно шустро изворачиваясь, но не скидывая волка с себя, она впивается ему в щеку. Не думая и никуда не метя.
— Запомни, что в этом мире - ты как блоха на моей заднице!— глухой смех. не разжимая свои челюсти, Индиго рвет самцу кожу вместе с шерстью, освобождая тем самым пасть. Она даже не знает, сильно ли задела ему шкурку, ее это не волнует. Она ненавидит эту самку.
Резкая боль пронзает правый глаз. Боль охлаждает волчицу, но делает ее еще злее. Клацнув зубами по воздуху, желая задеть черную зубами, но волк впивается в ее бок, оттягивает назад, к себе. Дергается, тянется к такой ненавистной самке, глухо рычит, стараясь не обращать внимание на пронзающую боль от зубом, от гнилых зубов, которые ей так ненавистны
- Твоей вшивой шкурой даже блохи брезгают - шипит с каким-то глухим смехом, а затем снова дергается от волка, стараясь все-таки избавится от боли.
— Ты з-з-запомниш-ш-шь меня... — Индиго забыла, что она много меньше, но труп ей об этом напомнил, чуть ли не в легкую повалив ее и нависнув над ней.
Рычание, злобное и громкое. Ей было некуда деваться, она метнула взгляд в сторону обрыва. Слишком далеко. В этот раз... И волчица цапает черного за нос, решая, что хотя бы его изуродует, выплеснет свою боль и раздражение. Такое уж явление, боль и обида, принесенная другим, должна передаться другому. Дергая изо всех сил, Индиго старается нанести как можно больше повреждений.
Что же касается ее самой, то... Поврежденный глаз жжет как огнем, круп и бок отдают глухой болью. Она чувствует каждой частичкой своего тела эту боль. И что-то внутри нее сжимается от удовольствия. Ей хочется чувствовать еще, еще и еще.. Челюсти то разжимались, то снова сжимались на разных частях его морды. Ее страшило, ей было очень страшно, но не перед ними. Ей было плевать на них, ее интересовала боль. Она и боялась, и тащилась от всего происходящего. Ей было слишком страшно, так страшно, что она уже не могла остановиться, ей хотелось вгрызаться в эту чертову гнилую плоть, чувствовать вкус прогнившей плоти. Обезумев, волчица резко дернулась, дотягиваясь зубами до лапы волчицы, сильно дернув на себя. Ты тоже меня запомнишь.