†Волки: подпись кровью† |
Последние события в игре
Серая Кровь: для стаи наступает время решений. Чтобы победить смуту, волкам нужно избрать нового вожака. Мельхиору, сыну Винтера, предстоит отстоять себя и свою мысль или позволить другому претенденту, Бальтазару, вершить власть над Серой кровью.
Ядовитый Туман: изгнанные бывшие члены стаи Ядовитого тумана, Марк и его последователи, подгадали момент и начали преследование Рэмиэль. Волчицу спас Вольт, но надолго ли? Они нашли укрытие, а обидчики затаились где-то снаружи. Неизвестно, чем закончится это приключение и стоит ли Рэм рассчитывать на внезапную поддержку извне?
Призрачные Следы: нежить притесняла не только одиночек. Она подкосила и ряды Призрачных следов, потому что вместо трех волков с патруля вернулся всего один. Но на этом беды не заканчиваются, потому что у границ намечается потасовка... Тем временем Аделина и Найтмар продолжают тщетные поиски пропавших. Напряжение растет и заканчивается внезапным столкновением между Найтмаром и Шаулем, воином стаи. Кайла становится свидетелем этого события. Стая претерпевает явную, внутреннюю раздробленность на фоне пустых поисков и траты сил. Что руководит волками на самом деле? Отчаяние или ложные надежды? От кого или от чего на данный момент зависит судьба стаи?
Одиночки и нежить: Шут, поднимая одного за другим без разбора, нарушил хрупкое равновесие в стае Нежити и мире Живых. В своем отчаянном предложении Тенебрис обещает стать воплощением воли Шута на землях живых, но взамен требует права самой решать, кого из мертвых возвращать к жизни. Ее смелость не знает границ, но какой ценой будет куплена эта договоренность? Что готовы отдать мертвецы, чтобы не стать пленниками хаоса?
У одиночек дела обстоят весьма плачевно: с одной стороны, появилась аномалия в виде Живого Тумана, сокращавшая их территории, с другой - нежить, неумолимая и кровожадная, что беспощадно косила их ряды и разоряла логова, и с третьей - активность со стороны территорий Призрачных следов. Независимый народ не желал быть подавленным и решил дать отпор всему миру, раз уж на то пошло.
Волки в тумане Акции Предатель среди нас Нужны в игру/Хочу к вам! Не рой другому яму Шаблон анкеты
Нужные персонажи
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » †Волки: подпись кровью† » Шаг назад » Не зная будущего
Встреча двух волков еще не ясно к чему она приведет. Один пересекает территорию, которой управляет другая, а так как вожак пропал она чувствует в себе силы справиться с ним сама. Отчаянная самка и одинокий волк. Встреча итог который не известен ни одному из них. Но думаю они оба запомнят друг друга и будут удивлены.
Deckadal Milk
Отредактировано Milk (09.08.2010 18:37:02)
Треск был слышен издалека. Ни с чем не сравнить звук этих хрустящих сухих ветвей, по которым плелся волк. Они не так плотно устлали лесную почву, чтобы каждый шаг сопровождался громким треском, но взгляд волка быстро определял наибольшие скопления хвороста и специально шел через такие места. Просто так легче избавится от напряжения. Второй день - стоит удивительная тишина. Или же просто слух волка привык к пению птиц, поскрипыванию веток? Это было неважно. Подобные мысли при дальнейшем развитии могли завести в тупик.
Треск становился ближе по отношению к небольшой опушке, откуда улавливалось наличие чего-то..Неясно чего, ветер дул слабо, может, это все иллюзия, обман. Иногда попадались все еще гибкие ветви, которые лишь гнулись, но не ломались, и тогда всё вновь погружалось в секундную тишину, от которой Дек спешил избавиться, скачком ринувшись в соседнюю охапку веток.
Забавно слышать ночью довольно резкие крики ночных птиц, охотничьи кличи ночных хищников, шуршание, копошение. Куда все это пряталось? Куда девалось? С днем как будто все умолкает, гибнет. Странный лес.
Оставалось несколько метров до поваленного полусгнившего дерева и пня, из которого оно, собственно, росло. Одиночка запрыгнул на поваленный ствол, под его тупыми когтями осыпалась кора. Декадал замер, осматривая опушку
Добыча замерла. О да смертельный враг, за которым серая следила уже давно, достаточно давно, чтобы это могло надоесть. Она ждала, смотрела, наблюдала. Она пыталась понять псих этот волк или нет, раз зашел на территорию ее стаи, да еще и хрустит ветками так, что его услышит даже глухарь. Ядовитый туман, стая, которая привыкла скрываться и пускай они не очень хорошие бойцы, но прекрасные охотники, но Милк родилась не здесь, поэтому дралась она тоже хорошо, для самки. Один взгляд и она уже знает вес противника, определяет его по треску сучков и по тому какие глубокие следы оставляет противник.
Сейчас был наилучший момент для атаки, под ним трухлявое, влажное из-за мха, который на нем растет, дерево. Сейчас элегантная волчица имеет все шансы повалить, волка, но она хочет не этого, она подкрадывается как можно ближе.
Вот. Расстояние минимально. Глаза сверкнули лапы оттолкнули серую от земли, она взмыла вверх. Она целилась и рассчитала прыжок так, чтобы упасть на чужака сверху, тогда он провалиться в бревно и будет пойман, для дальнейших разбирательств, она даже расставила лапы, словно парашютист, чтобы задеть его, даже если он отойдет в сторону.
Шелест травы. В воздухе ощущалось что-то необъяснимое, какое-то напряжение. Волк хотел спрыгнуть было с бревна, но тут что-то увесистое приземлилось ему на спину, центр тяжести пришелся на левую лопатку. Быть может, первой мыслью одиночки было " дереву я пришелся не по душе и оно решило меня тряхнуть". В момент, когда ускорение упавшего тела на спину Дека превратилось в действующую силу, у волка левые лапы съехали направо, обдирая остатки коры и обнажая гладкую, цвета китайского фарфора, древесину ."Воистину, как много можно рассмотреть, когда падаешь с высоты" - промелькнула мысль в голове у волка уже через некоторое время после описанных событий.
Волк завалился на левый бок, сложив передние и задние лапы вместе, а в момент, когда его бок прикоснулся к древесине, морда Дека приземлилась в ствол и обязательно встряла бы, будь левая часть морды заостренной. Удар пришелся в области глазницы, левый глаз помутнел, тело волка обмякло на миг и сползло с бревна на правую сторону, почувствовалось что-то мягкое, инородное, будто придавленная тяжестью одиночки конечность. Хотя, что можно было разобрать в тот момент, когда голова отбила челом бревну? Туша, припечатавшая его, либо отлетела влево, либо отпрыгнула.. Дек так ничего и не понял. Он лежал в положении "калачика" и ощущал, как глаз передергивает и покрывается пеленой
Отредактировано Deckadal (09.08.2010 20:07:25)
Ну, как всегда без собственных трав не обошлось. Серая потянула заднюю лапу, причем ей было очень больно, эту лапу придавило тело этого волка. Она отпрыгнула, как смогла, но скорее она просто перевалилась на другую сторону бревна. Ей было больно, она истошно поскуливала в надежде, что кто-нибудь все же придет, но безрезультатно.
Вскоре жалость к себе утихла, уступив место привычной чести и гордости. Волчица попыталась встать. Скажу честно, эти попытки были смешны, словно она была волчонком. Который учиться ходить. Но ей было больно, а что бы встать, надо было опереться всем весом на эту лапу. Волчица резко сомкнула пасть, прокусив себе нижнюю губу, но все-таки встала. При этом она издала истошный вопль, где-то недалеко от уха волка, чьего имени не знала.
Она бросила на него еще парочку огненных взглядов и принялась аккуратно, медленно обходить бревно.
Вскоре она улеглась в кустах недалеко от волка, так чтобы хорошо видеть его. Она не была довольна своей атакой, хотя тот и был в комотозе. Она знала, что если он сейчас решит продолжить поединок ее возможностей не на многое хватит.
Она была напряжена и сверлила его взглядом.
Пока настоящая боль еще не была осознанна разумом, картина предстала довольно забавная - что-то свалилось на волка сверху, оглушило его и утрамбовало в жесткий, не успевший прогнить ствол. Что-то с воем все-таки перекатилось на другую сторону, и звуки, услышанные Деком при этом, подали надежды - значит, это не сумасшествие и не озлобленное дерево, которое захотело его смять - уже хорошо. Теперь вопрос - что за??.. и вообще, какого?? - продолжать мысль стало невозможно. Острая боль чувствовалась в черепе, в глазах поплыли красные и розовые круги, как бывает, когда смотришь на солнце. Одиночка вскочил на лапы, но в голове все шумело, как будто она стала медным чаном, в котором варят похлебку. Еще одна такая выходка, и этот котелок начал бы булькать и трескаться. Глаз не закрывался, взгляд стал туманным, как будто кто-то начал его же подогревать на костре и едкий дым от паленой шерсти вонзился в глаз.
Резкий вопль чуть не сдул его обратно в комочек. Ошалело оглядываясь по сторонам, Декадал собрался духом и отвлекся от своего состояния, что бы найти чудо, которое подарило ему такие прекрасные ощущения. Немного раскачиваясь, он заметил, как бесформенное тело ярко-желтого цвета плыло с фланга.
Дек встряхнул головой.. Желтый цвет медленно растворился, бесформенное облако приняло очертания волчицы, которая, казалось, не прочь потренироваться делать контрольный удар взглядом.. Эмм... нет, ну я конечно в восторге от такой необычной манеры приветствовать.. Но это довольно неприятно - проговорил Дек тем голосом, которым читают вслух сочинения Пушкина. Сам же при этом Декадал отряхивался, поднимая в воздух горсточку сухих листьев.
Волчица была зла. На само себя, на то, что переоценила возможности, не увидела, что дерево еще не прогнила. Она уже мысленно рвала себя на маленькие лоскутки для подстилки старейшинам. Она призирала себя, но это абсолютно никак не сказывалось на ее внешности. Она пересилила боль и теперь спрятала всю бурю эмоций под каменным выражением лица. Снова в ход пустила морду снежной королевы, неприступной и опасной. Глаза выжидательно и настороженно потухли. Теперь главным было не выдать, что она травмирована.
- Ты на территории моей стаи. Так что тут тебя еще не так могли бы поприветствовать. Что тебе нужно, нарушитель границ?
Голос она сделала спокойным, ледяным, даже каменным. Он не играл как обычно тысячами мелодий, он был жесток и непоколебим. Она знала, что она тут хозяйка и это оправдывало ее поведение, ей так казалось.
Она немного ощетинилась и напряглась, давая понять, что она не беззащитный волчонок и если надо огреет его как следует, но если внимательно вглядеться в ее морду, то можно заметить, что она уже хотела перейти к более мирному выяснению отношений, потому что целителю уже надоело, наверное, зашивать альфу, после каждой прогулки.
Разум уже был в состоянии размышлять в полсилы. Мысли мелькали одна за другой, примерно в том же темпе мелькали круги под глазами. Интересный вопрос, можно заметить. Что мне нужно? Да вот я и сам бы не смог ответить.
Уставившись на волчицу как на отличницу десантной подготовки, волк, продолжая раскачиваться, ответил вопросом -
Хотелось бы мне знать, неужели кто-нибудь, кому был задан этот вопрос, смог ответить правду? - продолжая - Границы стаи, нарушитель границ. С таким темпом можно начать ходить на двух лапах и говорить как человек - щуря здоровый глаз - Мне не трудно изменить мой курс. Мне интересно встретить того, кто защищает условности - он бы еще что нибудь добавил бы, да только ледянящее чувство, что его сейчас возьмут за холку, раскрутят да выкинут в лес, заставило его замолчать. Чем мы различны - между тем думал Дек - тем, что ударились в две крайности - полное одиночество да устрой, где отдельный волк лишь боевая еденица, добытчик пищи да потребитель еды
Это не тот разговор, в котором можно поделиться мыслями. Это не дружеская беседа, в которой можно спорит, доказывать, объяснять. Это диалог спустившегося с высоты занимаемого положения существа да маленького, ничего не значющего нарушителя границ.
Одно соединялось в голове с другим, словно одна большая мозаика у которой не было краем. Ведь это была жизнь. По разговору Милк поняла, что он имеет в виду. В ее глазах блеснул интерес. Но тут же погас. Она смотрела на него и видела, что он свободен, но она знала, что эта свобода не то, что нужно волку.
Волчица лишь хмыкнула и положила голову на лапы. Она смотрела на волка снизу вверх, но не чувствовала себя униженной или же хоть чем-то оскорбленной.
- Началось.
Она отвела глаза, словно уставшая мать отворачивается от приставучего волчонка.
- Ты ничего не знаешь о стае. И не имеешь права нас судить.
Она решила сказать то что думает, сказать так, как только она это умеет. У нее уже не было злобы и желания оторвать что-нибудь этому волку. Теперь была осторожность и готовность.
- Стая это семья. Если я охочусь, то я поделюсь со стариком. В стае он проживет 20 лет, а один не больше 12, потом его убьют или он не сможет оправиться от травмы. Если я обхожу границы, то обязана тебя остановить, а вдруг ты идешь убить волчонка. Мы делаем это не из-за приказа.
Она снова бросила на него пилящий его взгляд, а после отвернулась, теперь она наблюдала за ним только одним глазом.
Ярко загорелся огонек и тут же погас.. Опять. Еще один. Огоньки начали вытворять пируэты, покоясь на голове волчицы, на ветвях, рассыпались по земле, закружились. Пришлось взглянуть на солнце, что бы раздражитель защемил все остальные факторы, которые поступали в мозг - подергивание, боль, нарушение резкости, иллюзии. Это было сделано инстинктивно, и каждое слово, сказанное собеседницей, вонзилось в сознание Деку. Было впечатление, что каждое слово с радостью еще и распилило бы черепную коробку одиночке, будь на то его воля.
Я знаю о стае кое-что. Я в курсе, что это семья. Не осуждаю твое положение. Да и не пытался. - волку хотелось высказать все, что он надумал за все дни его одиночества и размышлений, но сдерживался - удивительное дело! Между тем он заметил, что на одно ухо плохо слышит. Звуки тускнели в разуме, и то, что казалось раньше тишиной, теперь показалось бы громом. Это была невыносимая тишина.
Проблема не в этом. Стая, она... отучивает волка думать. Свои решения в той или иной ситуации - приходилось говорить обрывками из-за боли - делает пешку из обычного волка. Вожаки - только они остаются... Волками. Я не знаю, не заденет ли тебя это, но это взгляд чужака. Вы его не услышите в другой ситуации. Вот пища для разума - череп вновь заныл, пришлось переждать боль. Несколько минут назад не было с кем говорить. Теперь есть с кем. Да только не всем расскажешь, что внутри.
Кстати, едва ли старик 20 летний старик...будет счастливее...12 летнего... - боль затихала, взгляд становился яснее. Появилось знакомое чувство - он опять высказался таким образом, что мог разозлить собеседника. Но слова назад не вернешь. А была бы такая возможность - даже и тогда бы он не сделал этого.
Волчице не хотелось спорить, не в ее характере это было. Она выслушала его и кротко кивнула. Она так делала часто, давая понять, что сведенья приняты и сейчас будет обсуждение и раздумье. Она улыбнулась снова, но теперь уже сама себе. Ведь это был одиночка, а не патрульный, который рассказывал о вечернем обходе территорий. А она, глупая, совсем забылась.
Ее взгляд угасал, так как она чувствовала лишь тупую, ноющую боль в лапе, больше ее ничего не волновало. Но тут волк продолжил говорить с ней и сказал, что-то про возраст и тут же настороженно затих. На удивление волка он попал в самую точку.
Волчица подняла голову и устремила на него взгляд своих темных глаз.
- Согласна. Я бы не хотела стать занудой. Поэтому желаю себе смерти в бою.
Она снова положила голову на лапы, но уже не отворачивалась, она смотрела на него и на то, как у него бегают глаза и дергаются уши, не понятно от чего, но скорее всего из-за удара о ствол.
Как будто возвращаешься на землю. Когда боль стихает, все принимает обычный вид - уже больше нет исполинских деревьев, в ветвях которых, казалось, жила сама тишина. Уже нет больше огненно-красного неба, по которому плывут круги и разводы. Все стало прежним, жуткая боль в черепе сменилась на ноющую и тягучую, похожую на зубную, а глаз перестал подергиваться, но все еще плохо видел. Крови было мало и она быстро запеклась, а на черной шерсти ее вообще не было заметно.
Дек улавливал, что воинский пыл летчицы начал угасать, а на его слова не было возражения. Это уже было что-то за пределами реальности - волки никогда не упускали возможности поспорить, тем более, стайные. А тут прямо как отрепетировано.
Раскачивать из стороны в сторону перестало. Значит, можно было идти. Все еще гудела голова, но на следующую ночь должно было пройти. Дек начал разглядывать злополучную опушку, перевел взгляд на ствол.
Что ж, рад встретить собеседника, а не ярого стража. Никогда не любил ссориться - слова прозвучали глухо, а с морды волка сползла сосредоточенность, которая была как маска. Легкая улыбка. Редкость.
Кому стоит улыбаться? Вожаку, отцу с матерью, старшим. Но не чужакам. Их надо гнать. - вспомнилось что-то в этом духе. Долго не мог допытаться волченок, почему так? Ведь чужаки тоже были старше, тоже были чьими-то отцами, матерями. Может, тоже были вожаками. В чем был смысл? В законах, в нормах, в приличии.
Лесу не надо отдавать такую дань - хотя он и отец, и мать, и вожак, и кормилец. В нем нет множества лишних законов. И законы леса никто тебе не диктует. Узнать тот или иной закон или умереть. К примеру: не ешь падаль, когда есть, на кого охотиться. Мудро ведь - не с проста эту падаль до сих пор не сьели. Закон: Не нападай на молодых и сильных сам. Мудро ведь? Можешь умереть. Не торопись - тоже самое.
В лесу некому улыбаться. Добыче? Она не оценит шутки. Деревьям? Довольно странно это будет выглядеть. Воде? Ты увидишь лишь глупо осклабившегося самого себя. Но за это никто не осудит, и поэтому я раньше часто улыбался - с облегчением отпуская хватку на горле добычи. Улыбался воде, когда после долгого пути не мог найти источник. Улыбался деревьям, когда в утреннем свете их кроны светились золотом - ласковыми лучами солнца. Нет смысла...Но почему-то необходимо - тем временем думал одиночка.
Молчание. Серая закрыла глаза, теперь она следила за врагом только с помощью ушей. Она закрыла глаза и по щеке прокатилась что-то наподобие слезы, потому что до этого она долго не моргала, сдерживала боль и следила. Это была слеза облегчения. Волчица поспешила приземлиться на другой бок и вытянуть эту чертову лапу. Она аккуратно начала вылизывать больное место, разогревая потянутую мышцу языком. От этого тепла было больно и легко. Резко, словно сухим полотенцем по сухой спине язык пролетал по лапе, потом замирал, болевые ощущения стихали и становились терпимыми. Настроение, кажется, начало улучшаться.
На время процедур альфа погрузилась в свой маленький, никому не доступный мир, словно ребенок, что закрылся в комнате от родителей. Ей о многом хотелось подумать, многое хотелось узнать о волке, в ней вновь началось просыпаться ее любопытство.
Вскоре боль стала слабой, такой, что не отвлекал взрослую хищницу, она поспешила сесть и заглянула в глаза тому, кого еще недавно хотела порвать.
- Ты зря пришел в эти места. Тут живут мертвые волки. Они в три раза сильнее живых и их любимой жертвой становятся одиночки.
Она с интересом разглядывала волка, делая какие-то, известные только ей, выводы. Но в глазах было что-то живое и немного дружелюбное. Она ценила думающих волков, а этот определенно был таким, значит, беседа собиралась быть интересной.
Волк прервал размышления. Какими бы ни были услышанные слова, они были как мелодия, гулким эхом отдаваясь в самых темных уголках волчьего разума. Все лучше чем тишина.
Мертвые волки... Каждый волк мертв сам в себе. Ибо живым гораздо страшнее умирать, а умирать прийдется всем. - пронеслось в голове. Хотелось это озвучить, но Дек промолчал. Повел взглядом по лесу, который был на другой стороне этой опушки. Лес не меняется. Если только не люди живут в этом лесу. - медленно сказал волк, выговаривая каждое слово - Мне не трудно идти по другому пути - все равно лес остается лесом. Но каждый разговор для меня ценен - на этих словах волк осмотрел пень, который остался от поваленного дерева, и его реализм тут же вернулся к нему. Пень был широкий и неровный. С одной стороны высилось острие, которое было частью надломленного дерева. Деревья никогда не оставляют идеально ровных пней, если человеек не постарается. С тругой стороны, ближе к бревну, поверхность пенька была ярко белого цвета, вся неровная, как горная гряда, но можно было забраться, сохраняя равновесие. Вот если бы волк взобрался бы на пенек, то легкого толчка хватило на то, что бы превратить живого одиночку в ценный мех, жесткое мясо да набор костей, смоченных жидкостью. Дек примерно прикинул, что пик древесины был вровень его горлу. Но он перевел взгляд на незнакомку вновь, наткнулся на испытывающий взгляд.
Давным-давно таким же взглядом его мать, время от времени, наделяла провинившегося волченка, как бы стараясь прочитать его мысли. Это был особый взгляд. Не обвинение, а стремление знать ясно выделялось в глазах... Но можно ли сравнивать? Кто знает.
Так редко мне глядят в глаза. Да и то - безразличный взгляд только что убитой жертвы да отравленный ужасом, желанием жить взгляд затравленной дичи - вот два выражения глаз, от которых я уже порядочно устал.
Непроизвольная мгновенная дрожь заставила волка отвести взгляд на стволы деревьев
Она лишь отвела взгляд и тихо сказала:
- Дело твое, но я должна была предупредить.
Теперь она чувствовала себя тут не очень комфортно, пускай лапа уже практически не болела, но у волку явно стало лучше, а значит, он может нанести ответный удар. Во что конечно, верилось мало, но все-таки опасность существовала, а Милк любила рисковать, но не так часто, как могло это получиться сегодня. Она твердо решила уйти, причем как можно скорее, но точно не прям сейчас.
- Почему же ценен?
Спросила она, как-то отвлеченно, потому что была скорее погружена в свои раздумья, чем думала над тем, что сказал этот волк, но все же это фраза зацепила серую, за что-то, что пыталось спать сном младенца внутри нее. Она уцепилась за любопытство, то детское чувство, которое спит у взрослых волков, но как выяснилось не у всех. Это чувство вернуло серую в детство и пробудило желание погоняться за хвостом, но она сдержалась. Она лишь нервно переступила с лапы на лапу и проводила взглядом мимо пролетевшую птицу.
Декадал опустил голову. В голове своим ходом шли размышления, желудок жутко протестовал бездействию хозяина. Все так, как есть. Трава была не слишком густа, но казалось бархатной.
Ничего удивительного. Просто месяцами блуждать по бескрайнему лесу, в одиночестве разделяя с самим собой своё время, мысли.Самому охотится, искать...жить. Начинаешь ценить каждый разговор - была названа та самая острая особенность одиночек, которую довольно часто никто не понимает из стайных - и это логично. Улавливались нотки настороженности в голосе собеседника, в одиночке проснулось желание снова нестись вперед, продолжить свой вечный путь. А желудок это довольно охотно поддерживал, и, будь на то возможность, собрал бы на митинг все внутренности хозяина.
Однако цепь размышлений так и не замкнулась, и пришлось выдать очередную реплику:
Вот где кроется секрет вашей неприветливости. Вы переполненны общением.
Да, это палка о двух концах - соединяет в себе плюс и минус. А это как посмотреть - стайные волки имеют выбор в собеседнике, умеют находить лицимерие, иронию, лесть в словах. Мастера разговоров. Соединяют в себе сборник комплиментов и худших оскорблений. В этой крайности они становятся злыми к другим.
А одиночки - они простодушны. Бывают разные, но те, кто сам обрек себя на одиночество - редкость. Обычно они рады всякому дружелюбному разговору. С радостью вылаживают самого себя. Свои чувства, свое мнение. Вот только все это такая большая редкость...Такие разговоры
Хм. Определенно волчица была заинтересована. Она уже не так спешила уйти как раньше, но при этом она ясно понимала, что она обязана выгнать его со своей территории. Но это было уже не столь важным. Волчица встала и подошла поближе к волку, но не пыталась нарушить его спокойствие. Она просто хотела убрать остатки напряжения. Серая очень быстро оказалась рядом с ним, уж такова была ее сущность. Она уселась, словно на подиуме и легонько улыбнулась. Она поняла, что сейчас ему ценен их разговор и хотела, чтобы он запомнился волку.
- Думаю, разговор не имеет цены. Она пустое место. Ценен собеседник. Его глаза, повадки, интонация. Даже взгляд на жизнь. Все это наполняет тебя знаниями.
Волчица замолчала, она хотела добавить еще кое-что, но не решалась. Немного собравшись, она все же решила произнести то о чем подумала.
- ведь тебе скучно бродить одному. А после разговора ты можешь несколько дней занять себя обдумыванием чужих слов. Это избавляет тебя от одиночества.
Она просто сказала, не упрекая, не высмеивая. Она тоже была одиночкой, она тоже знает какого это. И волк-одиночка для нее навсегда будет равносилен волку инвалиду, потому что она себя именно такой и ощущала, будучи одиночкой.
Перед глазами начали проносится картины из прошлого. Это было странно - как будто слова, как острым ножом, содрали пленку, которой заросло прошлое. Минуты молчания. Недели. Месяцы. Есть один путь, но он вездесущ - даже если ты повернешь назад, ты уже не вернешь то, что было. Это будет уже иной путь.
Тяжестью, камнем опустились на сердце слова про разговор.
Хмм.. Иногда слова ценнее собеседника. Иногда собеседник - это здоровое, грубое существо, которое обронит "убирайся" да еще поможет, в случае чего. Хотя это определенно не тот случай - Дек запнулся, размышляя - каждый разговор я запоминаю и могу о нем думать месяцами.. Это как грызть обглоданную кость
Опять раздумья, опять столкновение взглядов. Что может лишить одиночества? Иной раз одиночество - это благо. Когда окружают грубые махины смерти, которые не могут обосновать свою несдержанность, но зато память в виде шрамов могут с легкостью подарить. Все настолько грандиозно взаимодействует - что остаётся только удивляться. Нет одиночества - есть кризис общения. Нет общения - есть сплошное одиночество. Все должно чередоваться, иначе теряется смысл. Но одиночкам легче сохранить гармонию - у них нет нехватки в одиночестве, а в общении они уже перестают сильно нуждаться - могут подпитывать нужду разговорами раз в неделю, раз в месяц. А вот стайные не могут стать одинокими вообще ни раз в месяц, ни раз в год..Никогда
Отредактировано Deckadal (17.08.2010 16:44:54)
- Возможно, ты прав.
Начала серая, словно готовясь к какому-то очень важному выступлению перед прессой. Да. Кажется, именно так начинаются самые долгие и нудные речи, но нет. Она не желала быть такой как все. Не хотела. Это наверно многим не нравилось, но ей было все равно. Она встала и подошла к собеседнику вплотную, она сделала это быстро и грациозно, так, чтобы он не успел среагировать, и лизнула его в щеку, а потом так же отошла на прежнее место. В ее глазах засиял огонек азарта и веселья, словно она была двухлетней волчицей, но нет мудрость брата свое. Она была слишком женственна для двух лет.
- Но порой запоминается именно собеседник.
Настояла на своем она и улыбнулась, словно была вовсе не волком, а рыжей и хитрой лисой, которую не дано поймать или же приручить.
офф: сорри за маленький пост =_=
Все начало медленно угасать. Прошлое сново становилось далеким и туманным, а настоящее все ярче вырисовывалось - солнце уже полностью залило поляну светом, воздух начал нагреваться
Одиночка оторопело посмотрел в упор на собеседника, прямо в глаза.
Противоречивые чувства - голос прозвучал глухо, но эту глухость придавала ухмылка волка. Он не умел играть с мимикой морды, не умел напускать на себя хладнокровие, не мог улыбаться через силу. Просто было непонятно, к чему эта неуклюжая, бесмысленная игра . Все эмоции отражались искренне, и теперь можно было прочитать, что Дек рад чему-то.
Да, собеседник также запоминается. Иногда интересно вспоминать, как выглядел тот или иной, как двигался, как говорил. - тут же добавил -И как же тебя звать? - впрочем, имя было самым основным. Как выглядел тот или иной волк - уже не помнишь. А услышишь его имя - образ сам возникает. Кто знает, у всех ли так.
Ноющая боль в черепе сменилась подергиванием, белок глаза начал понемногу наливаться кровью. Начало щипать. Да, довольно неприятно всё это терпеть, но ведь каждый совершает ошибки. А может, это не ошибка? Может, это так заведено? Правила? Здесь мысль зашла в тупик, нить логики потерялась.
- Милк
Ответила серая. Она посмотрела на волка, как бы пытаясь раскусить причину этого вопроса. Точнее у нее было лишь два варианта:
1.ему интересно ее имя и интересна она сама.
2.Он просто воспитан. Поэтому спросил.
И тот и другой вариант устраивал и не устраивал волчицу одновременно, да девушки – странные существа, а вот если в нем эти два варианта сочетаются, то это было бы уже интересно, так она решила.
- А тебя?
Спросила она в ответ, тоже не желая выказывать ни интереса, ни других эмоций. Она сказала это сухо, словно слова вылетели сами, а не были тщательно обдуманны. О да, странный ум, странная логика и все это она. Милк.
А меня никто не зовёт - промолвил Дек, взгляд его становился близким к взгляду окаменелого Зевса, а в голосе звучали сторонние нотки задумчивости- жгучая правда здесь смотрелась просто как шутка. Это было интересно - никто обычно из стайных не предполагал, что это не просто "острумие", лицемерно применяющееся для того, что бы выдать себя за волка, имеющего юмор и умеющего думать. Хотя довольно часто на вопрос об имени так отвечали как раз для того сомнительного, ложного мнения, которое могло бы сохранится. Вообще все в этой встрече было странно - настолько различались эмоции при всрече и десять минут спустя, что это настораживало, может, придавало неестественности. Слишком резкое изменение, если взглянуть нормальным, трезвым взглядом, отделяя косвенные факторы от сути.
Но, на всякий случай, Декадал
А вот отсюда началось что-то, что обычно называют "предчуствием". Какое-то странное ощущение "натянутого", сухого диалога, странное стремление уйти, просто продолжить путь. Действительно, зачем продолжать разговор, если его суть в том, что бы прогнать одиночку - просто более вежливая форма слов "проваливай". Можно было теперь глянуть по-новому на собеседника - и действительно, находясь в необходимости, ощущая своё чувство долга, все эти улыбки, движения, слова - все это хитрый, быть может, разум делает для достижения своей цели, а между тем, внутри зреет лютая ненависть.
Не промолвив ни слова более, кроме шипящего звука, в котором едва можно было узнать слово "ясно", Декадал в полуразвороте рванулся в сторону, сорвался с места, и, набирая скорость, огибая деревья, унесся в лес.
>>|
Отредактировано Deckadal (21.08.2010 18:15:22)
Вы здесь » †Волки: подпись кровью† » Шаг назад » Не зная будущего
