———————————————>>>> Лагерь Призрачных Следов

Лапы утопали в плотном насте. Если на поляне лагеря хотя бы немного утоптали, размежевали сугробы, то, чем дальше Йен отдалялась, тем сложнее было идти. Периодически волчица напарывалась на небольшие кустики, доверху занесённые покрывалом. Царапаясь о ветки, глашатая жмурилась, но не от боли, а, скорее, от неожиданности. Толстый слой снега не позволял ускоряться, иногда вовсе приходилось глупо прыгать, чтобы хоть как-то продвинуться. Никогда волчица не была так благодарна за свои гены предкам из Ядовитого Тумана. Длинные волчьи лапы хоть как-то поднимали тело над снегом, расширяя обзор. Если передвигаться было сложно, то отыскать выживших — втройне. Даже граничило с отметкой «нереально».

Отправляясь в путь, Йен рассчитывала по пути перекинуться парой слов с новой состайницей. В конце концов, им было, о чём поговорить. Но сейчас это было проблематично, учитывая условия передвижения. К тому же, беседа могла отвлечь от изначальной миссии: найти пропавших. А этого никак нельзя было допустить. Стиснув до боли зубы, глашатая попыталась начать быстрее переставлять лапы. Кажется, холод она перестала чувствовать, стоило им выйти из лагеря. То ли от бесконечно копошащихся, не дающих покоя мыслей. То ли от переохлаждения. Хотелось бы отдавать предпочтение первому.

Глашатая не могла выкинуть из головы визит Кассандра. Пропажа и, скорее всего, уже гибель Рэмиэль сразу же показалась опасной Йен. Да что уж говорить! Волчица сразу знала, что эти вот участившиеся посещения наследницей их земель, лагеря ни к чему хорошему не могли привести. Мало того, что будущей главе стаи показывали точное местоположение и устройство лагеря, так ещё и позволяли всяким нянькам наподобие Кассандра приходить за ней. Не слыхано! Это же сущая неосторожность. Йен так чисто ненавидела её, так кристально презирала. Она губила всё, что было ей дорого. Могло бы погубить и её саму. К счастью, глашатая всегда была осторожна. И требовала этого от окружающих. Неужели она так много просила? И вот, пожалуйста! Щенок пропал в самую бурю, скорее всего, уже мертв, а виноваты будем мы! И не отвертишься! Потому что вина неоспорима. Стыдно признавать, что маленький волчонок вместе с подружкой сбежал из-под носа взрослых матёрых.. да что уж там, из-под носа всей стаи! Просто не-слы-ха-но. Вторя своим мыслям, волчица фыркнула. Не хватало им проблем с нежитью, с этой проклятой бурей, голодными и ранеными, теперь ещё придётся разгребать эту кучу с наследницей. Просто прекрасно. Ворчание помогало успокоиться и согреться что ли?

Периодически оборачиваясь на Ракшу и проверяя, как она, глашатая продолжала свой нелегкий путь. Но она не ныла. Йен никогда не жалуется. Это удел слабаков. И несмотря на все принципы ей хотелось, чтобы это всё прямо сейчас закончилось. Чтобы стало проще идти или, что лучше, они бы прямо сейчас нашли кого-нибудь, вернули в стаю и воротились сами домой, к семье.
В следующую минуту её мольбы словно были услышаны. Вой. Йен затормозила. Сначала подумала, что померещилось. Она тряхнула головой, но всё ещё его слышала. Глашатая не знала почему, но всегда могла отличить вой своего состайника от любого другого. Он всегда звучал как-то иначе. Таким знакомым. Близким. Родным.

Кровь с новой силой прилила к лапам, застучала в висках.

— Скорее! — Холод заставил Йен прохрипеть свою просьбу, но ей хватило сил и голоса ответить нуждающемуся в помощи. «Держись, мы идем». — Это наш! Может, даже Остин или Вестон! — глашатая не умела отличать их голоса. Братья были разными, но их вой, словно передавался по наследству, и за всё время Йен так и не научилась отличать ноты одного от другого.

Волчицы выбежали к озеру. На самом деле, это прекрасное место. Здесь очень уютно вечерами тосковать и печалиться. К тому же, очень красиво. Несмотря на всю отчуждённость, Йен умела ценить красоту, в том числе природную. Приходя сюда, глашатая словно оказывалась в другом мире. На поверхности озера отражались мириады звёзд. Такие хрупкие. Казалось, дунешь — и они исчезнут, пропадут навек. Как обидно, что в таком прекрасном месте слились тревога и боль. Сейчас это был обитель холода и страха. В котором укрылся Остин. Вон же он! Стоя на краю склона, ведущего к озеру, Йен заметила развалившуюся на краю озера фигуру. Его фигуру. Развалившуюся!

— Черт! — Быстро, тихо, эмоционально. Совсем несвойственно ей. Йен рывком оказалась на земле рядом с мёртвой поверхностью озера и стала осторожно ступать по хоть и занесённому снегом, но всё равно скользкому льду. Вот же он, бедолага. Чем ближе глашатая приближалась к, как она узнала, Остину, тем больнее стучало сердце и закладывало уши. Добравшись до него, волчица впервые пожалела, что выросла воином, а не целительницей. Но паниковать не было ни сил, ни времени. Йен уткнулась носом в бок.

— Он ещё дышит, — окончательно собравшись, заключила Йен. Волчица лизнула Остина в лоб, в уши, как в чувствительные места. Это должно было привести в чувства. От суеты на склоне не осталось и следа. Но она не врач. Всё, что оставалось, это надеяться на то, что они успели. Надежда умирает последней. Но Остину умереть перед ней Йен не позволит.

— Пожалуйста, будь живым, — хриплые слова растворяются в гуле ветра, оставляя волчиц наедине с жизнью, покидающей тело.

Отредактировано Йен (06.01.2020 01:01:11)

...Но этого не произошло. Сначала я почувствовал запах. Тонкая, едва различимая струйка пробивалась сквозь зимнюю стужу, сквозь снег и моё отчаяние, заставляя моё сердце биться, а жизнь - теплиться в исхудалом теле. Такой знакомый запах. Свои! Затем до ушей долетели звуки. Приближаются. Двое. Один запах точно принадлежит кому-то из стаи, второй же лишь отдалённо напоминает о ней. Мои глаза залепил снег, я не стал открывать их, чтобы посмотреть. Вскоре всё и так станет ясно.
Потом я услышал голос - знакомый и такой родной сейчас голос глашатаи. Если бы я мог, то бросился бы сейчас к ней, уткнулся носом в её шею и стоял бы так, обнимаясь, светясь от радости, позабыв обо всём на свете. Но я не мог, а вместо этого её нос коснулся меня. Я вздрогнул - такое ожидаемое, но от того не менее неожиданное прикосновение. Как долго я не был среди сородичей, что уже успел отвыкнуть от касаний?
А затем... я почувствовал прикосновения её языка к своей морде. Немного неловко, чуть-чуть щекотно, но всё-таки приятно. Следом я ощутил уже другие прикосновения - холодный ветер со злобой нападал на те места, коих касалась волчица. Она что-то сказала хриплым голосом или же это ветер приглушил все звуки, сделав их похожими на хрип? Но понял значение слов и собирался ответить. Мне казалось, я открыл пасть и что-то прошептал, но слова застряли в горле и не захотели его покидать. Ещё бы, им же там тепло, а здесь, снаружи, холодно!
Но я не успел предпринять вторую попытку. Та, что пришла вместе с Йен, начала действовать. Судя по звукам, незнакомка оттолкнула мою глашатаю? Я бы сейчас поднял бровь, удивляясь её бестактности, но боюсь, мышцы не послушаются. А этот приказной тон, резкий как лёд? Снова касание, на этот раз более тёплое, а следом холодные слова. Кто эта самка? Неужели у нас новая альфа? Я открыл глаза и дал волчицам понять, что всё в порядке. Хотя бы в относительном. А сам рассматривал чёрную незнакомку.
Нет, Грин бы никогда не взял в пару ту, что так грубо нарушает личные границы и не уважает иерархию стаи. Я выдавил из себя вымученную ухмылку и перевёл взгляд на Йен:
- Спасибо, - вежливо кивнул я ей, одновременно благодаря и подчёркивая  её значимость перед новенькой. Пусть учится, чтобы прижиться в стае, необходимо правильно обращаться с её членами, в зависимости от их ранга.
Я вновь покосился на незнакомку, на этот раз не удосужив её зрительным контактом - просто беглый осмотр, насколько хватает сил.
Дикая ещё. По всему видно, что не приучена к порядку и привыкла полагаться сама на себя. Этот взгляд, поза, осанка - она даже не пытается вести себя почтительно рядом с глашатаей, а ведь та занимает далеко не последнее место в иерархии. Меня, допустим, она не знает. Но уверен, знала бы - ничего не поменялось ни в её тоне ни в манере держаться. Боюсь, что и отца она с таким отношением к стае слушается через силу. Ну ничего, время и дисциплина ещё сделают из неё толкового волка. В крайнем случае её обучение всегда можно обучить Вестону, он кого хочешь научит манером.
Я вздохнул. Мысли о брате с одной стороны придавали мне сил, с другой - вселяли в сердце тревогу. Где он? Как он? Вернулся ли домой, ищет ли Остина с одной из поисковых групп или же погребён под тонной снега в какой-нибудь канаве? Это мне и предстояло выяснить.
Я стал медленно, но уверенно подниматься. Благо, разогретое волчицами тело позволило мне это сделать. Поначалу мне оказалось сложно добиться устойчивости - здесь я положился на вовремя подставленное плечо Йен в тот момент, когда мои лапы начали скользить по льду. Поняв причину проблемы, я сделал несколько неловких шагов в ту сторону, где заканчивалась ледяная полоса и начиналась снежная. Как только лапы перестали скользить, я почувствовал знатное облегчение и смог принять более удобную и менее постыдную позу. Не скажу, что я "гордо выпрямился", но определённо уже не выглядел таким жалким и скрюченным, как несколько минут назад. Мысли о сытной еде и тёплом логове грели мне душу, заставляя приободриться. Я даже повеселел - настолько, насколько это было возможно в такой ситуации. Мрачные мысли постепенно отступали, а с каждым новым шагом тело слушалось меня всё лучше и лучше. Дошло до того, что мне уже не было необходимости опираться о плечо глашатаи.
- Вовремя вы меня нашли - попытался отшутиться я, чтобы разрядить обстановку - ещё немного, и пошёл бы на корм нежити - я улыбнулся, на этот раз без натуги. Природный оптимизм клокотал в моей груди, его было так много, что хватило и на этих двоих и на большую часть стаи, будь они рядом. А они непременно будут рядом, все до единого - соберутся возле него и радостно поприветствуют. Грин, Вестон, Анаис... они в порядке. Они ждут его.
Время возвращаться домой.

Волки явно не оценили мои действия. И если недовольство сына Грина ещё можно списать на то, что я чужачка, то Йен..."Сама виновата, нужно действовать, а не печалиться над ним как над трупом." Нет, не жду фанфар и поклонов, но вот фраза адресованная глашатаю, а меня фактически игнорирование... Достаточно хотя бы взгляда. "Всё начинается заново."
   - Спасибо "Спасибо Ракша... Всегда пожалуйста. Рада помочь. Ах, да это же не мне" Хотелось бы скалиться и рычать от недовольства, да всё как всегда, не проявляю ни единой эмоции, не выражаю мнения. Лишь сделала то, что должен сделать любой на моём месте для состайника. Стали вновь терзать сомнения: "Может зря я вступила в стаю... Быть вечно никем не входит в мои планы, лучше уж полное одиночество, чем иллюзия стайности." Протерла лапой глаза, дабы снег не слепил. Принюхалась, оглянулась, прислушалась, но нет никого.
    - Вовремя вы меня нашли, ещё немного, и пошёл бы на корм нежити. Пожалуй из-за своей рабочей привычки восприняла эти слова уж слишком серьёзно.
   - Не пошёл бы. Не знаю как у вас в стае, но на совете решили разрывать трупы- с безразличием и холодом, как и всегда произнесла я. "Надо заняться этим после того как отдохну. И ещё бы кого поймать. - с надеждой подумала я, хотя и понимаю, что сейчас это ещё сложнее, чем пережить голодной всю эту непогоду.
   Отряхнулась и снова провела свой ритуал безопасности. Йен указала что нужно возвращаться. Протестовать против приказов? Ну пока я с ней солидарна и направляюсь вперед, хотя по мне так лучше бы ей прокладывать сейчас тропу. Учитывая, что мы с Грином проделали по этим сугробам довольно большой путь и даже я стала чувствовать усталость. В отличие от волчицы сидевшей в лагере. "Вот она, забота о состайнице." Запоминаю и мотаю на ус.
   Иду к лагерю сначала медленно, не давая себя обогнать, хотя и стараюсь идти по нашим с Йен следам. Для начала, Остину нужно согреть замерзшие мышцы, раньше нельзя бежать. " Зачем ты помогаешь им? Этим волкам плевать на тебя, срывайся и беги, не тебе же потом болеть..." Эти мысли, как бы жестоки не были, позволили мне определиться с целью своих действий. Я делаю это не для них, а для Грина, уж слишком он привязан к своей стае. И проявил ко мне терпение не смотря ни на что. А я помню добро, чтобы обо мне ни думали другие волки. Помню.
   Постепенно увеличиваю скорость, лапы заплетаются, но я держусь всё также невозмутимо и гордо, словно и нет никакой усталости. Ох, эти лапы, мои предатели. Ничего, доберусь, бывало и хуже."
  >>> Лагерь Призрачных Следов.