- Грин, - ко мне подошел один из воинов, - важные известия из стаи Восходящего солнца.
Признаться, сердце мое сжалось. Лишь семь закатов назад я заступил на должность вожака. Ошарашенный смертью отца, еще не оправившийся от потери, я был вынужден отбросить все эмоции и втянуть себя в огромный, слаженный механизм, именующийся стаей.  А это, несмотря на подготовку длинною в жизнь, было отнюдь не легкой задачей. И теперь мне не у кого было спросить совета.
То есть, были, конечно, волки близкие к моему отцу – Тузы. Но они в моих советах нуждались куда больше.
И, теперь, новая напасть. Не успел я разобраться в своей стае, как пришли новости от стаи-соседа.
Тысячи мыслей пронеслись у меня в голове. Нежить, война, голод… Может быть, к нам приближается огромная волна, способная затопить весь остров. Или все-таки нежить? Я лихорадочно вспоминал, что нужно будет сделать, если вот-вот нагрянет война. Увести стариков, детей, кормящих и беременных волчиц и принять бой, прикрывая их отступление… Шпионы должны будут…
- Джокер, - обратился ко мне тот самый воин. Я вздрогнул, от тяжести, которая навалилась мне на плечи вместе с этим словом. Совсем недавно так называли моего отца, а теперь я… Как он мог оставить меня сейчас, когда мне кажется, что любой волк моей стаи куда умнее, чем я сам?  – Джокер?
- Слушаю, - суховато ответил я, глядя сверху вниз на воина. Он не заслужил такого тона, но я не мог придумать ничего лучше, чтобы спрятать собственный испуг.
- Дурные вести, - опустив голову, сказал воин. – Джокер Красной стаи пал от клыков нежити. Правление перенял его сын, Сет.
Ни говоря больше ни слова, но кивком головы приказав воину следовать за мной, я размашистым галопом поспешил на другой берег, к Красной стае.
Сет. Я знал этого белоснежного волка, а он знал меня, пусть и не так хорошо, как нам обоим этого хотелось. В основном мы встречались там же, где и наши отцы – на межстайных советах и слушали, как губки впитывали каждое слово вожаков. Самим же нам говорить удавалось редко – не хватало времени. И, несмотря на дружные отношения между стаями, я не мог позволить себе уходить, чтобы побеседовать или, даже, просто поиграть с ним. Сказывалась разница в возрасте. На два с половиной года он был младше меня.
Я забыл о себе, представив, какая ответственность и тяжесть свалилась сейчас на него. Да, мой отец умер, но умер от старости. Он успел рассказать мне все, что хотел, предупредить о многом. Пусть и мысли в голове моей, парой минут ранее ходили мрачные, все же я не был так растерян.
А Сет? Три с половиной года. В таком возрасте куда тяжелее принимать на себя власть, старшие волки смотрят недоверчиво и снисходительно: «куда ты, дескать, малец?» Я и сам прошел через это. И, пока не докажу стае свою компетентность, пройду еще не раз.
Вот и река. Переплыть ее было делом плевым, каждый знал самое мелкое место. Почти не сбавляя шаг, я преодолел эту преграду. Патрульные, признав меня, проводили к вожаку. Кивком головы я отпустил своего воина.
- Я знаю, - тихо, без приветствий обратился я к Сету. – Ужасная трагедия. Как ты?

Отредактировано Грин (21.10.2016 17:58:44)

Я стоял в напряжении, на негнущихся лапах, всем телом словно окаменев, в ожидании ответа. Он последовал не сразу, словно Сет размышлял, что сказать или собирался с силами. А может и то и другое вместе. Я не смел торопить его, и, кажется, даже дышать стал тише.
На белоснежной шерсти нового вожака запеклась кровь, как я догадался – с той страшной битвы. Я не спросил, насколько давно она произошла у воина, принесшего весть, но видно, что следы были не сегодняшние и даже не вчерашние. Трудно представить ту боль, которую испытывал Сет, если за столь долгое время он даже не нашел в себе сил привести себя в порядок.
Долгое время, казалось, целую вечность стояла тишина, прерываемая лишь шелестом долгих полевых трав. И странно было подумать, что в таком мире и спокойствии самой природы могут происходить такие ужасные трагедии.
А потом Сет открыл глаза и встретился со мной взглядом. Ледяным, пронизывающим до костей. Словно вся радость, все мечты и надежды, а, вместе с ними – и жизнь покинули белого волка. И сразу стало намного холоднее и темнее, хоть до этого момента и был полдень светлого весеннего дня.
- Они отобрали у меня Лию, отобрали отца и братьев по духу, я заплатил кровавую цену, - я прикрыл глаза, глубоко и судорожно вдохнув. Мой гонец сообщил мне только о смерти вожака, впрочем, я и не спрашивал подробностей, и не мог знать, что Сет еще и потерял свою любимую волчицу.
- В один день… - едва слышно прошептал я. Этот день без сомнения станет одним из чернейших дней истории Сета и наших стай.
А белый волк продолжал говорить, твердо и озлобленно, и слова оставляли тяжелый отпечаток в моей душе.
- Все те, кто нападал - мертвы и теперь уж навечно, но это мало что меняет. Теперь нужно встать так плотно друг к другу, чтобы отгрызать этим падальщикам головы и не нести потери, как это произошло вчера, - я кивнул головой. Мне нечего было возразить. Стоило мне представить себя на месте Сета, и я понимал, что говорил бы так же, как он. Если бы вообще смог пережить такую трагедию и не сойти с ума, и помнить о своей стае.
- Так и есть, - медленно произнес я, не сводя с белого глаз. Во взгляде моем медленно разгоралась ярость. – Наши стаи всегда будут братьями и будут стоять друг за друга до самой последней капли крови, - при последних словах в моем голосе зазвенела сталь. – Никто. Больше никогда. Не испытает того, что пришлось пережить тебе. А пока…
Я глубоко вздохнул. Тяжело было сделать это, словно отнять последнюю надежду на то, что отец и волчица Сета могли бы быть живы, но традиции соблюдались много веков, и первые волки, что придумали их, знали, почему следует так поступать.
- А пока мы должны отпустить их, Сет.
И, подняв голову к солнцу, я завыл, глубоко и низко, вложив в этот звук всю свою скорбь, и всю ярость, и всю месть, которая должна была свершиться над нежитью. Странно было выть под полуденным солнцем, непривычно, и мир от этого казался враждебным. Но я был готов бросить ему вызов. И ждал отклика Сета, чтобы понять, что готов и он. Ведь все, что не убивает нас – делает нас сильнее. И, напившись этой горькой силы, мы способны на многое. На большее, чем были способны ранее, до своих потерь.
Долго еще вой носился по полю. Он долетел до самого леса, откликнулся там эхом и вернулся обратно, прежде, чем смолк окончательно. Я подпер плечом плечо Красного Джокера, нового вожака и хранителя своей стаи.
- Тебе нужно смыть кровь, смыть это все с себя, - я по-прежнему говорил медленно, да и слова все были как в тумане. И нереальность всего произошедшего, и мерное покачивание травы под ветром словно вводило в какой-то транс. – Где все это произошло? Мы должны знать, как далеко нежить забирается в наши земли.

Сет не поддержал меня воем – видимо его горе было слишком велико для этого, а не стал настаивать, поскольку был не вправе делать этого. Каждый скорбит по-своему, кто-то предпочитает пережидать горе в стойком молчании, заморозив свою душу изнутри. Как сделал белый волк. Я понял это, когда встретил его тяжелый взгляд. Так же как понял, что теперь нежить обрела могущественного и опасного врага, готового мстить до последней капли крови за свою боль.
- Да, ты прав. Правда, даже сотня убитых нами мертвяков не изменит того простого факта, что моих родных и близких больше нет на этом свете.
Здесь нельзя было не согласиться. Вернуть близких Сета было уже невозможно. Если только…
Страшная догадка, о которой мне неловко было спрашивать, пронзила мой разум, но я решил приберечь этот вопрос на потом, может – на самый конец разговора, когда волк уже хоть немного оправится и вернет себе трезвость мышления. Впрочем, он уже сейчас говорил холодно и ровно, делясь со мной фактами и выводами.
Кое о чем я уже знал, кое-что обрывками доносили мне мои шпионы, но теперь подтвердилось большинство догадок. Нежить была разумной, она мыслила и говорила, она нападала организованно и тем самым представляла огромную опасность. Но, в то же время, она становилась тем более бестолковой, чем меньше ее было. Это значило, что их разум как-то соотносился с их количеством. Это могло означать (догадкой, лишь догадкой), что поодиночке они куда менее сильны, чем вместе. И это нужно было проверить.
- …но его раны были слишком... – попытался закончить Сет и голос его сошел на нет.
Молча, он отвернулся от меня и с маху вошел в воду, словно пытаясь найти там успокоение и силы. Я наблюдал за тем, как по воде расходятся маслянисто-красные круги и мысли у меня в голове роились невеселые.
Когда Сет вышел, я увидел, какое множество крупных и мелких ранений скрывалось под кровью и грязью, и по ним смог понять, насколько тяжелой и отчаянной была битва. Сейчас все они кровоточили, снова окрашивая белоснежную шерсть друга в алый, но, на мой взгляд, не представляли большой угрозы. И все же.
- Тебе нужно будет еще раз обратиться к целителям, Сет, - сказал я, когда белый вышел из воды и его рык смолк над ее поверхностью. – Даже маленькие царапины опасны заражением. Стае вовсе не нужно переживать потерю вожака снова.
Я выслушал слова Сета.
- Хорошие разведчики?.. – задумчиво повторил я, глядя на реку. – Но как они могут шпионить, если разумны только вместе? Не может же это означать, что по нашим землям, вынюхивая наши секреты ходит целая толпа трупов, которую мы не замечаем? Сет, мы должны усилить патрули, - я серьезно посмотрел на волка. - Все же, скажи мне, где точно на твоих землях произошла трагедия? Мы не должны допустить ее повторения.

Я покачал головой. В моем обучении были лишь основы целительского дела, и я, разумеется, знал о нем втрое меньше, чем любой волк из Красной стаи, включая Джокера. Поэтому тут Сет был прав, и я предоставил ему право самому решать, какие раны считать опасными, а какие – нет. И все-таки, я с тревогой следил за тем, как кровь струйками стекает по белоснежной шерсти из множества глубоких и не очень царапин.
Над предположением о том, что у нежити есть кто-то, кто может видеть все, что видит его стая, я раздумывал довольно долго. Мне, с моим практичным и чересчур реально видящим мир, умом, было очень тяжело представить что-то подобное, да и о действиях сон-травы я слышал лишь мельком, по той же причине, что никогда не был целителем и редко говорил с ними.
- Думаешь, у них есть вожак? – спросил я, наконец, после долгого молчания. Хорошо бы узнать об этом подробнее. Но кого можно отправить на разведку в такие опасные земли? Ведь это будет для него верной смертью. О, мои лучшие шпионы могли замаскироваться подо что угодно, но им еще ни разу не приходилось притворяться нежитью. Просто потому что никто не знал, каким образом мертвяки отличают своих от чужих. Хорошо, если только по запаху – его можно отбить. Но если по теплоте крови? По трепещущей жилке, неутомимо бьющейся на шее? По голосу, по дрожанию вздымающейся груди.
Найти предателей среди мертвых тоже не казалось возможным, если все, что говорил Сет – правда (а сомневаться в его словах смысла я не видел), и они разумны только вместе, то и искать нужно многих предателей. И, что мы можем предложить им? Они хотят только убийств – а это подло, немыслимо, чтобы я жертвовал жизнями волков своей стаи, даже в таких интересах. – Мы должны узнать, что движет ими, - я посмотрел в глаза Сету. Чего они добиваются? Господства? Над кем, если они перебьют всех живых? Просто обратить в себе подобных как можно больше волков, в идеале – каждого, чье сердце еще бьется? А куда они двинутся потом такой армией? Неужели потеряют цель и будут просто блуждать по вымершей пустыне?
Я боялся островов. Если бы нежить зажала нас в кольцо, нам некуда было бы бежать, кроме моря. Нам уже сейчас некуда было бы бежать. Оставить бы эту нежить ни с чем – но невозможно.
- Всего лишь час от лагеря, - я чувствовал себя беспомощным. Довольно мерзкое ощущение, если честно. – Я переправлю через реку отряд наших воинов и, если ты не против, пошлю разведчиков.
Так же мне требовалось укрепить и свою сторону реки. Если эти твари разумны, если убийство Джокера стаи Рассвета было преднамеренным, и его поймали на хитрую ловушку, в подлейший капкан, сыграв на его чувствах и чувствах его сына, то кто знает, не предпримут ли они такой же шаг в мою сторону?
«Впрочем, - я горько усмехнулся, - у меня нет близких, кроме моих братьев и сестер, но и с ними отношения скорее дружеские, чем семейные. Хоть и за каждого я готов мстить».
Нет, я не боялся за свою жизнь, но смена Джокера ослабила бы стаю. Кроме того, я не смел терять своих волков.
- Вам нужно быть осторожными, - сказал я, не став, однако, уточнять, что именно стоит предпринять для защиты – Сет несомненно был прекрасно обучен, и знал тактику и стратегию не хуже меня. – Если мои разведчики обнаружат какую-то активность со стороны нежити, мы вступим в бой,  чтобы напугать и прогнать их хоть ненадолго.  Конечно, лишь в том случае, если на нашей стороне будет численное преимущество. Иначе же придется выцеплять мертвяков по одному, чтобы немного убавить их численность.
Я говорил холодно и жестко. Ненависть, та, с которой Сет встретил меня, вспыхивала и в моем сердце. Чем больше я понимал, чем больше представлял ту ужасную смерть, которая настигла вожака и молодую волчицу, да и других отважных ребят, у некоторых из которых, конечно, были семьи, тем больше я хотел мести. Но мести осторожной. Да, как бы ни пылала кровь, мы должны беречь тех, кто слаб в нашей стае.
- Возможно, мне потребуются и твои воины, они лучше знают твои земли, - я посмотрел Сету прямо в глаза. – Ты нужен стае, брат. Ты нужен каждому из них. И ты всегда можешь положиться на меня.