Всё начиналось просто кошмарно. Хотя для нежити это, может, и к лучшему, кто знает.
Буквально несколько дней тому назад бывшая Гипна открыла свои глаза и осознала себя, всю свою сущность и что эта сущность целиком и полностью принадлежит Ему. Кому - Ему, она тогда ещё не знала, но ей уже казалось, будто в Нём заключён весь мир, настолько Он великий! Но она не смела даже представить то, как Он выглядит, на кого Он похож, чем Он является. Хотя последнее было и ни к чему, ведь было ясно и так, что для неё... для неё... кого неё? Как же её зовут... Кажется... Нет, чёрт. Не то. Для неё... хм. Ладно, не важно. Короче, Он является всем. И ничем одновременно, ведь Он - пустота, ничто, что поглощает её разум, тело, душу. А что такое душа? Тоже ничто.
И не для того, чтобы узнать, посягнуть на Его суть, ведь она не имела права даже представлять Его, не то, что видеть, а чтобы услышать слово Его, постигнуть всеми своими частичками, кто она есть и что ей надлежит делать, свежеобращённая нежить отправилась на поиски таких же, как и она. Почему именно нежити? Знание пришло из блаженной пустоты внутри: среди них есть тот, кому дано общаться с Ним, и он сможет её наставить на путь истинный. Такова была её первая цель. Точно также из неизвестности она узнала, как отличить своих от чужих. Надо сказать, что в пути чужие встречались ей не раз. Они были словно такие же, но и совсем не такие, как она, как те, свои. Но раба Его по какой-то неясной ей причине не осмелилась их тронуть, хотя всё внутри неё словно кричало: "Убей! Кровь! Пролей их кровь! Они не достойны жить!" Жить? Тоже странное слово. И совершенно бессмысленное. Существовать в полной зависимости от этой физической оболочки, что они называют телом? Нет, она была гораздо выше этого! Она уже не жила. И пусть её попытаются утопить, выпотрошить, откусить голову или лапы... Лапы?! Нет! Только не их!

На вторые сутки она набрела на тех, кто был ей нужен. Там было много нежити, и были те, кто стоял выше неё, она это знала наверняка. Точнее просто чувствовала. Но встретилась она со своей стаей явно не в подходящий момент. Из-за каких-то непонятных склок все были крайне злы, и ей едва не досталось на орехи. В попытке защитить себя она, как сделала это несколько раньше, встретившись с чужим - живым, вдруг упала на землю и перестала подавать какие-либо признаки жизни, если это вообще можно так назвать. В тот раз сработало, её просто обошли стороной, но что за глупая попытка - пытаться обмануть таких же мёртвых, как и она? Она помнила, что лишь кто-то посмеялся над ней: "Опоссум, что ли?"
Опоссум? Что ж, значит, так меня теперь зовут.
А в следующую минуту её уже прогнали прочь, дабы не мешалась под лапами. Трудно описать, какой ужасающей волной ярости её накрыло. Ей не дали того, за чем она пришла, - Его слова. В тот момент её разум словно поделился на две части: одна была внутри, мягкая и до одури горячая, обжигающая. Она пульсировала, норовя разрастись, заполнить собой всё и вылиться наружу, но вторая часть, окружившая эту магму, была холодным рассудком. С трудом, но Опоссум сдержала себя, поскольку этот "слой" разума словно был с ней ещё до её рождения - её последнего рождения. Поднявшись на лапы и развернувшись в обратном направлении, новообращённая кинулась прочь.

По прошествии некоторого времени бурлящая сердцевина разума начала угасать, но была всё ещё достаточно сильной, чтобы отвлекать на себя и на её сдерживание все мысли Опоссума. Именно в таком разобщённом состоянии мёртвая волчица вылетела в долину, а через секунду замерла, встав, как вкопанная. Первым делом она даже не почуяла или увидела, а ощутила своего собрата. И можно было теперь не сомневаться, тот почувствовал её тоже. Раздосадованная сим фактом, она однако, найдя взглядом другую нежить, ни на шаг не приблизилась к нему. Вокруг вздымались высоко в воздух струи пара и горячей воды, время от времени заслоняя от неё обнаруженного мертвяка, но Опоссум не сводила с него глаз.
Пока она собиралась с мыслями, нечто не давало ей подойти ближе. Текущее расстояние между ними было практически идеальным, чтобы на её быстрых лапах успеть убежать в безопасное место. Не то чтобы она не доверяла своему собрату, просто "вычисление" своего побега: как, куда и когда нестись - стало для неё чем-то на уровне рефлексов. Ей даже не нужно было задумываться на эту тему, она уже в следующий миг знала, что ей следовало делать, чтобы удачно сбежать.
Тем временем мысли всё-таки были настигнуты и пойманы. Опоссум ощущала, что собрат не выше и не ниже её по рангу, более того, находится в одной с ней группе. И возможно именно он сможет объяснить "новорождённой", что ей следует делать и как поступить.
Осторожно приподняв лапу, не прекращая в упор глядеть на другого корнета, волчица наконец сдвинулась с места и сделала небольшой шаг вперёд. Потом ещё один. А потом...
"Вш-ш-шух!" - и её чересчур лёгкий ходячий труп взлетел на воздух. Если бы она помнила свою прошлую жизнь, сейчас она бы ох как порадовалась тому, что умерла. Ибо даже в мёртвом теле такие ощущения были далеко не из приятных: вода с паром забили нос, уши и заволокли глаза, отключив на небольшой промежуток времени все её органы чувств.
Ну как же так?! - вознегодовала неудачливая нежить, пребывая одновременно в воздухе и в прострации, - Всё время, что я здесь стояла, этот гейзер был тих, как труп!
И пока она летела вниз, ей в голову пришла мысль, что сравнение оказалось не самым удачным, поскольку её собственный труп по какой-то необъяснимой причине издал взвизг. К чему это было - не понятно ни капельки.
Секунда - и она со смачным шмяком плюхнулась всего в каких-то нескольких метрах от мёртвого волка-самца. Зрение и слух потихоньку возвращались к Опоссуму, и теперь она крайне выразительно и задумчиво уставилась на второго мертвяка. Словно в её голове сейчас рождались какие-то сверх гениальные новые философские идеи. А на деле там было лишь:
Какого чёрта?!

Относительно свежий труп, бывший некогда свежей живой волчицей, но ныне больше похожий на груду размокшей шерсти, спустя пару-тройку минут томительного ожидания полностью вернул себе все свои чувства после полёта в поднебесье и наконец более трезвым взглядом оценил "зрителя" своего первого и величайшего конфуза. Полная апатия и нежелание пошевелить даже кончиком уха в ответ на устроенную ею миниатюрную, но весьма зрелищную сцену глядели на Опоссума вместо обычных, пускай и мёртвых, волчьих глаз. Однако, как ни странно, это её даже порадовало, если так можно выразиться применительно к её ситуации и состоянию. По крайней мере всё то время, что дохлая волчица пребывала практически вне мира сего и находилась в чрезвычайно уязвимом положении, сородич её и лапой не тронул. Мертвячка снова вгляделась в его глаза.
Оно и не удивительно, - подумала она, едва не фыркнув, но кое-как удержавшись.
Ей почему-то подумалось, что другой корнет этой своей абсолютной несдвигаемостью и непоколебимостью больше напоминает камень. И ей очень хотелось, хотя и возникли такие подозрения, чтобы ума-разума у него было ровным счётом не столько же.
Но вот Опоссум перевела взгляд ниже и с некой даже долей недоразумения обнаружила ехидную усмешку. Попутно собирая свои конечности в кучку и краем глаза заметив, как от её шкурки к небу вздымается густой, предположительно горячий пар, волчица выпрямилась во весь свой длиннолапый рост, не выпрямив только шею, а так и оставив её вытянутой в направлении второго волка, и что-то невнятно прорычала, то ли рассердившись на его насмехающийся над ней оскал, то ли пытаясь что-то сказать. Собственно, второй полу рычащий, полу мычащий звук уже явно был попыткой "рассекретить" какую-то важную для неё информацию, вертевшуюся в мёртвой, а потому, видимо, туго соображающей мокрой дымящейся башке. Ещё несколько таких проб также обернулись полной неудачей и, по всей видимости, таким же равнодушным взглядом состайника, ни капельки не горевшего желанием хоть слегка ей помочь разобраться со своим нерадивым языком. Хотя, пожалуй, разборки следовало начать как раз-таки с совершенно разобщённых мыслей. И как только они были собраны в единое смысловое целое, волчица, неловко покачнувшись на всех четырёх лапах и словно набравшись у мёртвого волка пассивного равнодушия, без всякого интереса наблюдала, как тот плавно уплывает из её зоны видимости, и как радостно несётся ей не встречу каменистая поверхность земли. Еле-еле Опоссум успела переставить левую половину лап, которую как раз приподняло воздушной волной от ближайшего слева гейзера, вследствие чего она чуть и не улеглась во второй раз ничком на земную твердь, и скрестила все четыре конечности попарно крест-накрест. Словно совсем не обращая внимания на свою крайне неудобную и интересную позу, неуклюжая нежить вдруг облегчённо изрекла, причём даже на совсем не том языке, на котором она предпринимала попытки ранее:
- Ты. Можешь. Научить. Меня? - непродолжительная пауза. - Что. Я. Должна. Делать?
И уже про себя она добавила:
Ты ведь такой, как я. Ты должен знать.
Довольно и одновременно с тем удивлённо она рыкнула, будто подтверждая конец своей фразы, слегка спружинила всеми лапами вверх и приняла более адекватную, приличную нормальному волку позу, попутно поглядывая по сторонам - нет ли где ещё шипучих "сюрпизов". Убедившись, что покамест находится от них в относительной безопасности, Опоссум вновь уставилась в неотрывающийся от неё взгляд и склонила морду набок в ожидании ответа.

Лежавшее на земле и, как оказалось, не окаменевшее волчье тело перед Опоссумом начало медленно и крайне выразительно подниматься вверх и подалось вперёд. Волчица, едва заслышав шевеление, одним движением вернула свою голову в привычное положение и так же медленно, не отрывая от глаз мертвеца озадаченного и чересчур сосредоточенного взгляда, поднимала морду вслед за его изящным для того, кто столько провалялся в полной неподвижности, движением. Вот он уже сам чуть ли не заставил уткнуться её своим носом в его подбородок, покрытый ещё относительно свежей "живой" кровью - кровью чужаков. Да-да, тех самых, коих Опоссум чуть не сожрала пару дней тому назад. Что-то её тогда удержало. Не страх, нет, с которым разбегалась от неё мелкая лесная живность. С чего бы ей - нежити - бояться живых? Это они должны бояться! Что сейчас её собеседник мертвячке наглядно и продемонстрировал. Тем более убить мёртвого мало кому под силу. В глазах новенькой из стаи Нежити мелькнуло даже нечто, похожее на восхищение. Однако она не выказывала его прямо. Может, просто потому, что что-то внутри неё говорило: "Не положено", что восхищение и прочие раболепские чувства она должна демонстрировать только Ему самому. Ну а что касалось её побега от ныне уже по всей видимости мёртвых живых - чужаков, как их называла желавшая максимально отгородиться от низкой никчёмной жизни Опоссум, то, скорее всего, там имел место инстинкт... самосохранения? Да что за чушь! Что ей сохранять?! Она запросто может оторвать себе хвост или голову, и пускай станет на ступень ниже того уровня, на котором находятся они с этим новым в её новой жизни, нет, существовании, знакомым, но ведь никто не скажет, что она не сохранится. Не сбережёт свой разум, хотя бы его остатки, и свою верность Ему. И, похоже, этот самый разум и помешал ей сделать то, что она должна была, и то, что завершил за неё другой корнет. Что ж, значит, мёртвой волчице оставалось только научиться сопротивляться сопротивлению внутри, которое было - почему-то ей так казалось - явно не из этого её пробуждения.
То ли подчиняясь опыту и величественно неторопливым жестам собрата, то ли из любопытства Опоссум буквально на пол дюйма приблизила свою мочку носа к "бороде" волка и потянула воздух. Запах крови, уже немного отстоявшийся, теперь не так сильно будоражил её настоящие инстинкты, и волчица-нежить вполне трезво - насколько это было возможно в её состоянии - смогла оценить, что запах дико приятен и ради него стоит сражаться. Только всё же... делать это осторожно. Всё-таки, чем меньше частей тела она потеряет в процессе добывания сего умопомрачительного запаха, тем больше сможет наслаждаться им вновь и вновь, а также принести немало пользы своей стае. На этой возвышенной мысли в её мысли вдруг ворвалась посторонняя реплика, пришедшаяся настолько к месту, что была практически воспринята не иначе, как глас свыше:
- Убивать.
Убивать - вот и всё. Так просто и так гениально! Опоссум воззрилась широко открытыми зенками на самца и едва заметно кивнула, чувствуя, что тот тоже к чему-то принюхивается. Волчица озадаченно оглянулась, не увидела ничего, кроме разбушевавшихся, уже хорошо и близко знакомых ей струй кипятка, исходящих из-под земли, и вновь уставилась на волка.
- Кого? - сам собой, без всяких мыслей и раздумий вырвался вопрос.
Нежить в данный момент находилась под самым настоящим впечатлением, и ей уже не терпелось отправиться выполнять указания "гласа", ну, точнее, её состайника, дабы ощутить свою полноту и членство в их стае, прочувствовать всей её дохлой тушкой такой манящий свежий запах только что оборвавшейся жизни. Длинные гибкие лапы волчицы в нетерпении переступили с места на место и тут же отпрыгнули, унося за собой остальное тело, в сторону, стоило только наученной уже своим горьким опытом нежити сообразить, что именно на этом месте сейчас должен был подорваться гейзер. Очутившись сбоку от другого мертвяка, головой по направлению к его хвосту, Опоссум напряжённо-неторопливо развернулась на 180 градусов. И едва она это сделала, прямо по нижней челюсти её обдала кипячёная водичка. Как только гейзер успокоился, можно было видеть, что шерсть на морде мёртвой неудачницы аккуратно и невероятно ровно уложена по направлению вверх - фактически стояла торчком. Волчица закатила глаза.