После неудачной ловли рыбы с утра, Люка на целый день ушла глубоко в тенистый, лиственный лес. Свежих волчьих, медвежьих и рысьих следов не было, запахи также не выдавали присутствия возможной угрозы, а потому собака ощущала себя в какой-то мере уютно. Интуиция молчала, отказываясь предвещать возможные неприятностях до тех пор, пока салюки не наткнулась на помет косуль. Не нужно было быть профессиональным охотником, чтобы понять, как давно здесь проходило несколько особей. 
Часа три назад... Нагоню еще, думаю.
Жара особо не донимала салюки. Скорее, высокоградусная температура ей была куда приятнее, чем тенистость лесов, где всюду сновала кровососущая, раздражающая мошкара. Тонкая шкура собаки так и манила москитов, и те с аппетитом впивались в лапы, в спину, в круп, с особым рвением атакуя морду и шею. Поэтому охоте Люка была рада как манне небесной.
Бодрой рысью преследуя стаю косуль, запах которых нередко терялся и который собака упрямо вынюхивала, Люка двигалась обратно из леса. Вечерело, лес становился редким, позволяя борзой разогнаться, чтобы рыжим бликом выскочить из леса, утонув в высокой траве. Запах косуль ощущался четко, приятно будоража, заставляя ступать осторожнее и спокойнее. Внимательно принюхиваясь и высматривая небольшую группу парнокопытных, салюки медленно обходила тех с подветренной стороны, дабы не спугнуть собственным запахом. Определившись, в какую сторону ей предстоит гнать травоядных, чтобы измотать и свалить наименее выносливую особь, охотница уже было приготовилась к длительному забегу, как стадо внезапно само рванула, при чем в сторону борзой. Не растерявшись, Люка с лаем выскочила навстречу, дабы те развернулись в галопом устремились в нужном направлении, как раз сбавив при повороте в скорости и позволив возможно, сократить время охоты. Мгновенно взяв со старта в карьер, борзая с лаем заставила косуль повернуть в сторону того, что их, по идее, спугнуло, мощным галопом подымая пыль и сухую, поломанную копытами траву в воздух.

Нечасто выдавалась возможность поохотиться на крупную дичь, тем более в родной стихии. Наверное, именно поэтому салюки бешено радовалась, как только может радоваться собака, такой удаче. Но последняя, как оказалось, ненадолго повернулась лицом к охотнице.
Нельзя сказать, что Люка часто сталкивалась с волками. Ежели это была стайные - тем более. Забредать на территории стай - самоубийственное дело, особенно для собаки, предкам которой с древних времен человеком прививалась ненависть к своим диким сородичам. Борзая не ощущала ненависти, но инстинкты завопили об опасности, едва до носа долетел специфический, четко различимый волчий запах. Благо, не острый, указывающий на принадлежность хищника к сильному полу, а менее резкий. Догадки подтвердились, стоило из травы метнуться молочно-бежевой тени, сметая одну из косуль и прытко ее заваливая. Люка остановилась, понимая, что вновь поменявшие направление косули устремились в лес, где шанс удачной охоты для салюки молниеносно скатывался к нулевым.
С досадой рыкнув, собака подумала было припустить подальше от куда более удачливой охотницы, но желание отведать нежного мяса косули оказалось сильнее. Люка решила подождать, осторожно наблюдая за волчьей самкой, высматривая как та ловко расправляется с горячей плотью, пачкая свой прекрасный, пусть и убийственный в такую жару, мех в ярко-алую кровь. Облизываясь, салюки терпеливо ждала, когда хищница достаточно насытиться, чтобы отяжелеть для бега или битвы. Конечно, даже с неповоротливой волчицей у борзой не так много шансов на победу, но вот удрать в случае агрессии она сможет.
С леса стало доноситься меньше птичьего пения, вещая о том, что скоро сумерки сгустятся и ночь накроет собой все вокруг. Ветер менялся и это не было на руку салюки, теперь до волчицы может донестись ее запах. Волнения оказались беспочвенными, белянка ее заметила без помощи обоняния, но разглядев в траве.
Люка приветственно помахала хвостом, выдавая дружелюбные намерения, но не приближаясь, чтобы иметь форы для разбега в случае чего. Ей уже приходилось делить трапезу с волками, попадались разные, некоторые из которых предпочитали молча трапезничать, а некоторые старались активно знакомится, выведывая, откуда одиночка явилась и как надолго. В любом случае, сейчас Люка была готова к любому повороту, но все же надеялась на то, что ей не придется драпать со всех ног.

Аромат теплой крови, приятно щекотавший ноздри, усиливался по мере приближения салюки к охотнице. Собака не спешила, не сводя внимательного и настороженного взгляда с, вроде как, не менее дружелюбно настроенной волчицы.
- Доброй еды, - салюки поздоровалась, чуть склонив голову, выражая пусть и минимум, но какого-никакого доверия. Отвечать она не спешила, внимательно принюхиваясь к еде, к волчице, к посторонним запахам, которые могли бы выдать присутствие кого-то еще.
Тэй, как позже назвалась охотница, была некрупной, красивой волчицей. Особенно красивым салюки показался мех, имеющий приятный, пусть и броский окрас. Голубые глаза были большими, как если бы принадлежали еще подростку с не до конца сформировавшимся черепом. Но одиночка была уверена, что перед ней не одну зиму переживший хищник.
- Люка. Спасибо за приглашение, - собака больше не стала ждать, пока еще теплое мясо остынет сильнее, а потому без промедления взялась за еду, не забывая наблюдать за волчицей, которая сидела теперь в некотором отдалении.
Стайная... Благо, что охотилась одна. Испортить охоту одному волку не столь серьезно, как для группы. Сама могла бы стать пусть и не самой крупной и мясной, но все же добычей. На волчью охоту я в свое время насмотрелась. В группе их шансы значительно возрастают.
- Одиночка. Сама себе и охотница, и патруль, - разрывая волокна мышц, отрывая куски мыса, собака отвечала на вопросы коротко, пока не спеша вываливать всю информацию о себе. Возможно она вела себя немного нагло, но для одиночек вполне нормальным считается заботиться исключительно о себе. - Без проблем, прощаю.
Достаточно насытившись, Люка отстранилась от свежей туши, усевшись также невдалеке, чтобы привести в порядок шерсть, слипнувшуюся от крови. Вылизывая грудь и лапы, собака решила, что, пожалуй, от нее тоже ждут извинений за то, что сама чуть не помешала охоте волчицы.
- Я чуть не оставила без еды и тебя. Прошу за это прощение.
Любезности у волков редко бывали в почете, куда более те ценят прямоту, как с течением времени, набравшись достаточно опыта, поняла борзая. Поэтому не пускалась в изысканные речи, пытаясь принести извинения или высказать благодарность. Если сейчас хищница угостила ее своей едой, то это по меньшей мере значит, что та не собирается учинять разборки. Вероятно, раньше волчице не доводилось встречать собак такой породы, как Люка, чтобы было совсем не удивительно. Не та климатическая зона здесь для сородичей салюки, чтобы собаки тут могли обитать, не боясь зимой замерзнуть насмерть под сугробами.
- Ядовитый туман... Сильная стая, не так ли?

Понимая, что если ляжет, то ее может и в сон склонить, Люка оставалась сидеть, разглядывая ненавязчиво волчицу и спокойно давая рассмотреть себя. К любопытным взглядам со временем привыкаешь, воспринимая как должное. Вероятно, покажись перед ней невиданная зверушка, борзая сама бы глаз не сводила, внимательно рассматривая и изучая.
Сумерки уступали место ночи, заметно стемнело, но летними ночами под звездным небом все было прекрасно видно, тем более в голой степи. А голубые глаза собеседницы стали ярче,  завораживая льдистой чистотой и ясностью во взгляде. Все же такие светлые глаза отчасти пугали, а отчасти гипнотизировали своей противоречивой притягательностью.
Выслушивая волчицу, собака про себя подумывала, что неплохо бы найти водоем или реку, где можно утолить жажду после сытного ужина. После горячей, липкой крови в пасти было неприятно сухо, отчего салюки вывалила язык, дыша теперь так, как для нее привычно. Она предпочитала нейтральные земли для охоты, но степи были почти целиком заняты стаей Ядовитого тумана, о которой борзая знала достаточно после того, как напоролась однажды на патруль. Ей вполне доходчиво объяснили, чтобы собака больше не пробовала сунуться на чужие земли, и та совет учла и границы не пересекала. Сейчас, как поняла Люка, она находится пусть и не рядом с опасной для нее зоной, но точно в некоторой от нее близости.
Видимо, именно поэтому волчица так свободно себя чувствует. Земли ее стаи совсем близко, хватит, возможно, просто завыть, давая условный сигнал, чтобы ее хватились, или наоборот, чтобы знали, что с ней все в порядке.
- Я не волк. Я собака. Мы могли бы назваться одним видом, но... - Люка не была уверена, что необходимо глубоко влезать в эту тему. У нее уже были подобные разговоры. Немногие считали, что собаки и волки - братья, и должны держаться вместе. Большинство считало, что собаки - естественные враги свободным волкам, и что они не более, чем слуги двуногих. Очень часто аргументы обеих сторон были достаточно весомыми, чтобы заставить салюки еще более запутаться в щекотливом вопросе, кто же такие друг другу собаки и волки. - Но существует немало отличий. Думаю, ты и сама видишь, - попробовала пошутить Люка, улыбнувшись уголками раскрытого рта.
Выслушав слова Тэй о том, что добычу можно по праву считать обоюдной, салюки лишь вновь дружелюбно стала двигать хвостом, елозя им по смятой траве. Добавлять от себя она не стала, чтобы не затягивать с взаимными извинениями и перейти к более интересующим вопросам.
- О, так ты не только хорошая охотница, но и занимаешь определенное положение в стае? - многозначительно хмыкнув, Люка приподнялась на все четыре лапы, - Мы можем пойти к воде, как раз сможешь расспросить меня о собаках, если интересует. А я, в свою очередь, хотела бы больше узнать о твоей стае.
Выжидательно глянув на волчицу, продолжая дышать с высунутым языком, Люка в любом случае собиралась направиться к ближайшему источнику воды, согласиться с ней пойти охотница или нет. Но салюки все же рассчитывала, что получит положительный ответ на свое предложение от кремового цвета волчицы.