Завершающе залившись в душещипательной и лишь ей понятной серенаде, замолка, щёлкнув под конец клювом, последняя птица из тех, кто осмелились за вечер подать голос. Все птицы, в отличии от хищников-волков и нежити, спят по ночам. Наперекор им первые живут в разброс, зачастую без всякого распорядка, а вторые и вовсе лишены удовольствия предаться дрёме. По натуре своей принадлежащий к касте мертвецов Гат был вынужден либо притворяться по ночам спящим, либо искать себе на ночь укромное местечко и отсиживаться в подлунное время там, развлекая себя, как умея. Одним из таких мест было старое, затянутое придонной тиной болото - возле него можно было подолгу сидеть, заслушиваясь лягушачьими песнями, которые пусть и не чета целым мюзиклам пернатых, но тоже, если привыкнуть, звучат довольно неплохо. В конце концов, выбора у него не было, вернее, выбор-то был, но являлся он довольно скудным - либо лежи, всю ночь, как дурак, боясь шевельнуться, либо привыкай к опереттам в исполнении земноводных.
Привычно прихрамывая и подтаскивая за собой увечную лапу, волк приковылял к своему ночному убежищу. Окинул его взглядом - старая ива, в поклоне оплакивающая незнамо что, густое мутное месиво, задекорированное кем-то из небожителей весьма искусно камышом, ряской и кувшинками, влажная, поросшая редкой короткой травой почва. Болото находилось на небольшой полянке, окружённой кольцом дремучего ельника, и Гат был почти уверен, что он единственный, кто забредал сюда в последние полгода. Можно было бы поселиться здесь, и существовать гордо и одиноко отшельником, вот только дичи здесь маловато (а если она и есть, то волку будет затруднительно её поймать), да к тому же если на него кто-то наткнётся, калеке будет не избежать лишних вопросов. Находясь среди себе подобных (в виду имеются волки, ибо сам Гат причислять себя к нежити мысленно отказывался наотрез), он чувствовал немое горькое отчуждение, словно бы все эти звери никогда не будут в силах принять его таким, какой он есть. А болото его принимало, можно сказать, с распростёртыми объятиями, за что волк был ему благодарен.
Увязая когтями и огрубевшими подушечками лап в земле, он потопал в сторону чуть отдалённого от затхлого водоёма клочка земли. Нет, сухо там, конечно не было, но всё же... Добравшись до вожделенного ристалища (к слову, травинки там росли куда более часто и были подлиннее устроившихся среди сырых комьев чернозёма сестёр, и приятно щекотали волку лапы), он устроился там поудобнее, и выгнув спину, поднял голову и направил взгляд на луну. В его иссера-белых, матового цвета глазах, тот час же отразились её маленькие копии. Ночью Гат всегда чувствовал себя куда свободнее и уютнее, чем днём - может быть, благодаря ей? Потому что в безлунные ночи сердце волка всегда терзало непонятное, пришедшее, может, из прошлой или будущей жизни, волнение. Гат любил луну. Некоторое время поборовшись для галочки с искушением завыть (ну а что, вдруг он кого-то разбудит?), волк таки вздёрнул морду и запел. Сначала его голос звучал довольно глухо, эхом перекликаясь со стволами деревьев, и разумеется, не думающей утихнуть лягушачьей какофонией, а потом уже высоко и протяжно.
Полностью отдавшись поглотившей его целиком и полностью оде, он не сразу почуял чей-то запах, и опомнился, лишь когда услышал подозрительный хруст. Волк враз замолчал, настороженно оглядываясь.

Обернувшись через правое плечо, Гат уловил сначала невнятный силуэт, скрывающийся в ночи, а потом и совершенно явственную фигуру. Мощную такую, но в то же время - весьма изящную. Чувствовалась сила, и... усталость. Кто-то заплутал, - чуть самодовольно отметил Гат, он-то знал всё захолустье, скрывающееся за великолепием эспланады стаи вдоль и поперёк, и ему нечто подобное не грозило. Он не сразу понял, что это волчица, ведь в их стае было принято идти в бой лишь самцам, да и по размеру она могла обойти его самого. Впрочем, сравнивать такого доходягу, как он, и стража - это гиблое дело. Они же, наверное, тренируются целыми днями, забыв о еде и отдыхе... ему этого не понять. Перед ними он всегда чувствовал глубокое уважение, не подёрнутое даже негативом того, что доблестные хранители мира далеко не всегда были к нему благосклонны. Но Даркнесс (а это была именно она: волк не был хорошо знаком с Тьмой, но уж её фигуру узнал бы точно из многих других за её необычностью) покровительствовала омеге, за что он был ей недюже благодарен, пусть факт этой опеки его и стеснял.
- Я помешала? - поинтересовалась чёрная волчица, и казалось, что она буквально выдавливает себя слова. Нет, ну точно заблудилась, и потому ощущает себя не в своей тарелке. Забреди она сюда специально, этого тона я бы за ней не услышал, скорее, в её словах слышалась бы бдительность, которую я смог бы понять - ну что делать простому волку в столь поздний час в эдакой глуши? Правильно, уж точно ничего хорошего. Даркнесс и впрямь выглядела неловко: очевидно, стражнице казалось, что она выставляет себя не в лучшем свете.
Волк окончательно сменил позу, всем корпусом развернувшись к ней, после чего поднялся на лапы чисто ради соблюдения элементарных правил этикета: негоже обращаться к кому либо, сидючи к нему спиной, это и ежу понятно. В темноте плохо проглядывалась линия, разделяющая мутную болотную жижу и твёрдую землю, но тем не менее, Дарк стояла прямо возле неё. По болоту пробежалась? Возможно. Честно говоря, Гату было даже завидно такой прыти - он-то и вовсе бегать не умел, а тут... Наверное, это дикий адреналин - бежать вдоль по неустойчивой, проваливающейся под лапами дряни, чувствуя, как на местах твоих следов эта самая дрянь, хлюпая, затягивается обратно, как будто тебя здесь и не было. Он видел в этом некую пространственную символичность, ибо много кто, будучи невзрачной совершенно по сути своей фигурой, успевает побывать в жутких переделках, но не оставить ни на чьей памяти и следа. Вот, к примеру, он сам.
- Да нет, всё в порядке, - произнёс волк, робко приветственно улыбнувшись. Быть может, Гату и повезло, что на него наткнулась как раз_таки Дарк, а не, скажем, патруль - болото было на самых окраинах, дозорные вполне могли здесь проходить, - Что тебя сюда занесло? - Ответ, разумеется, был прост, как два пальца об асфальт: стражница попросту заблудилась в лесной чаще, но являясь, в конце концов, далеко не круглым дураком, Гат понимал, что признать она это навряд ли захочет.

рэй

Ну, тогда ладно, - Даркнесс криво изогнула в усмешке пасть, после чего на пару секунд зажмурилась, выдыхая. Она злится?.. Чем я вывел её из себя? Волк и впрямь не понимал, чем именно в данный момент мог действовать на нервы. Хотя, наверное, любой уважающий себя стражник мог разозлиться, наткнувшись на какого-то блудного омежку в таком отдалении от основных земель стаи. Гат представлял, как бы ему досталось, будь он, скажем, одиночкой. Хотя, живи он отшельником - стал бы коротать погожие летние ночи в этой глуши? Нет, вовсе нет. Звучит глупо и наивно, но он ушёл бы в горы, аки классический массагет-эмигрант. Волки не живут в горах, там мало дичи. А ему много и не надо, честно говоря - хватит пары каких-нибудь жалких пичужек в сутки. Вот только чёртова лапа на раз отметала все его попытки прийти к приятному лично ему существованию. В любом случае, он так считал. А на деле - излечись он чудесным образом, и что дальше? Наверное, он бы испугался хоть что-то менять. Но мечтать, как известно, не вредно, и потому Гат мечтал - целеустремлённо, бездумно, самоотверженно.
Видя, что волчица вот-вот, и проваливаться в зловонную болотную жижу он ощутимо вздрогнул и хотел уже окликнуть её, но та, проявив хорошую реакцию, среагировала сразу же, как только прикоснулась к водной (это прилагательное очень сомнительно по отношению к сей трясине, но тем не менее...) глади.
- Помутнение рассудка, - брякнула стражница в ответ на его вопрос, и как и следовало ожидать, сначала волк понял её неправильно. Нет, по жизни тугодумом Гат вовсе не был, он просто умудрялся истолковывать всё разительно косноязычно, - Я с нейтральных земель, опять, - под конец фразы Дарк нервно хихикнула.
Стражник на нейтральных землях во время войны - не слишком-то символично. Не мне её судить, но по-моему, это немного неправильно. С другой стороны, как бы я поступил на её месте?.. Жизнь имеет плохое свойство надоедать. И иногда, чтобы это свойство изничтожить, стоит просто выбиться из повседневности. Мне бы это тоже не помешало, раз уж такая пьянка пошла. Ему бы и впрямь не было лишним что-то изменить. Те, с кем он изредка общался, тоже так говорили - наверное, они всё же были правы. А его самого не то что бы всё целиком и полностью устраивало - он просто привык. А привычка воистину страшная вещь, если она не доставляет своему обладателю удовольствия.
- ...Вот и вернулась, когда голова отказывается думать. А ты-то тут чего сидишь? Не слишком ли мокро для ночевки? - по мере произнесения фразы волчица мало-помалу придвигалась к Гату, а под конец уселась на рыхлую землю супротив волка. Нет, он против не был - просто ощущал себя не в своей тарелке. Нечасто было такое, чтоб кто-то так явно изъявлял желание с ним пообщаться. Хотя, разумеется, её скорее всего просто что-то интересует - например, что он здесь забыл в столь позднее время. Комендантский час в стае Призрачных Следов отсутствовал, но то, что в ночное время большинство должно находиться вблизи лагеря, было негласно принято.
- Ну... для меня - нормально, - он робко и как-то косовато улыбнулся, - Здесь есть и сухие места, если поискать.