• Имя [кличка]
На столе  перед Вами находится книга. Конечно, человек, знающий толк в каких бы то не было книгах в первую очередь обратит на ее название. Как правило, именно название в первую очередь и привлекает наше внимание к произведению. И название же даёт нам первое представление о содержимом книги: роман ли это, приключенческий триллер либо детская сказка. Но, конечно же, всё зависит и от того, как мы воспримем это название.

Osvenciem|Освенцим - полное имя, данное при рождении; ударение на первую гласную;
Venc/Venca|Венц/Венца - допустимое сокращение;
Mok/Veida|Мок/Вида - прозвище; в основном волчицу называют так лишь за спиной, ибо самой самке они не пришлись по вкусу;
Rufus|Рафас - ещё одно прозвище; было дано людьми за нестандартный окрас шерсти; в переводе - рыжая, ударение на вторую гласную; как и с прочими двумя, не приемлет подобное обращение к себе;
При первой встрече представляется полным именем.
Первые два прозвища имеют довольно любопытную историю: они происходят из мифа о Виде-пересмешнике. Почему именно оттуда - будет разъяснено позже. Пересмешник - mockingbird, но слово это слишком длинное и неудобное для такого применения, посему оно было сокращено до Мок.
Согласно упомянутому мифу, Вида-пересмешник обманом заводил своих жертв на травяную лужайку, добивался их доверия под маской невинности, умело притворялся испуганным, и лишь потом осуществлял над ними расправу, предварительно "наигравшись" и изрядно изувечив.
Появление прозвищ, прочих сокращений и новых производных не ищет, посему неприемлемы.
Имя и прозвища не склоняются.
• Пол [без линолеума и паркета]
Самка
• Возраст [в пределах разумного]
Около 5 лет.
• Характер [не менее 6 строк]
Вас не отпугнуло ни название, ни обложка книги, которую вы уже держите в руках?.. Тогда, пожалуй, всё же настало время познакомиться с главным героем - главным действующим лицом. О его характере Вы и слова не сможете сказать, бегло взглянув на название и одарив оценивающим взглядом обложку. Главный герой любой книги - лабиринт. Лабиринт, формирующий характер, его потаённые уголки, основные дорожки и заветный выход на волю. По обыкновению характеры персонажей, играющих второстепенные роли, нам преподносят на блюдечке в открытом виде - на то они и второстепенные. Характер главного героя, вокруг которого вращается весь сюжет, вам не откроется до самых последних страниц, а может только тогда, когда вы, закрыв прочитанную книгу,задумаетесь: а почему в этой ситуации он поступил так-то, почему ей/ему сказал именно то-то, а может - никогда. В этом ведь и есть суть.

Она живёт в своём мире, в своём собственном коконе, который любезно выстроили для неё Судьба и Жизнь. Они засунули её туда, но, увы, не для того, чтобы та обернулась прекрасной бабочкой - этот кокон замурован, и из него не выбраться - в потусторонний мир, едва ли. Сопротивление? Нет. Любому сильному действию нужна достойная мотивация. Что-то должно было её держать. Держать тот маленький клочок сознания, здравого смысла, который, быть может, было всё-таки возможно спасти. Но этого не было. Рассудок чах в одиночестве, затуманивался, помутился, сознание было стёрто. Нету той грани - грани между реальностью и мыслями, между мечтами и действиями, между снами и реально происходящими событиями, между "можно" и "нельзя" между "да" и "нет". Она безумна в своих мыслях. Безумна в своих поступках. Её цель - сигнал к безумию. Вы её не остановите - не пытайтесь напрасно. Она губительно целеустремлённа. Губительно. Губительно и для себя же самой.
Место, пожалуй, ей было бы в XIX веке, ибо нынче мало где отыщешь подобной лживой притворности. Место ей на маскараде, а маской ей будет само лицо - уже опытное. И не та эта маска, которая столь модна и популярна в наши дни - не маска безразличия, не маска "нормальности" - это маска жизни. Она бежит от себя, от себя, которой когда-то была, и в этом беге её тоже не остановишь - будь ты хоть Богом. Временами наигранная эмоциональность, временами наигранная отстранённость и притворное молчание. Нервный притворный смех. Где же она есть настоящая, спросите Вы? Самка пяти годов от роду сама не знает ответ, вернее - забыла ответить. Слишком много масок, слишком много игры, слишком.
О, как Вы низки, убоги и ничтожны в её глазах. Если Вы не кормите её со своей ладони мясом, отрезанным от самого себя. Если Вы не убедите её, что Вы с ней, что Вы хотите, что Вы стремитесь быть в её глазах выше травы, чтобы Ваши слова стали для неё чем-то большим, чем шумом озёрной воды.
О, как чудны Ваши идеалы. Ваши "боги", коим Вы готовы поклоняться, ради которых Вы проливаете волчью, настоящую волчью кровь во имя никого, пустого места, голоса в Вашей голове. Ваш уподобляющийся разум не насторожен? Не возникают в нём сомнения в существовании Ваших "богов". Вы снова низки в её глазах. Ибо сила - то, что прилегает к Вашим костями - в мускулах, в том, чем Вы рвёте, разделяете мёртвую плоть - в клыках и когтях. Сила в том, что реально, в том, что есть. Её Бог - её сила. Её Бог - её ум. Её Бог - её безумие. Её Бог - он.
Он снова здесь, он всегда рядом. Он в голове, он душе, он всегда внутри. Его можно чувствовать - она его чувствует - для неё он реален. Образ, блики, лики. В отброшенной тени, в луже, на земле. Его силуэт, глаза, уши. Будто душа, жившая раньше в её теле, но почему-то выпавшая во внешний мир, теперь скитается, ползает под лапами нового обладателя. Он - плоть безумия, но он усмиряет безумие. Она будет его слушать - в её глазах он выше любого дерева, хоть и незрим для других. Она его послушает, она сделает так, как захочет он. Она всегда ищет его, а он её одиночества - он никогда не будет рядом, если кто-то стоит поблизости. И будет молчать. Заставляет её быть одинокой. Он нелюдим. Он жесток - он убивает её изнутри, наставляя, ведёт её на смерть, на опасность, на риск. Он убил в ней инстинкт самосохранения - его нет. Пусто. Есть он.
Власть. Она пьёт её подобно кровь, смакуя, наслаждаясь. Она жизненно необходима, жизненно важна, жизнь без неё - убийственна. Она знает - надо идти на уступки. Просить. Просить помощи у тех, кто так же силён, как она сама. Один в поле - воин. Но не войско. Войско - то и не нужно - нужно лишь ещё лап восемь, которым, как тоже ей известно, в последствие также придётся даровать своего рода власть. Но она готова. Готова отдать частичку своей гордости. Во благо. Чтобы создать свой идеальный мир, где самка не будет обречена быть кормилицей - где она сможет встать спиной к спине с самцом. Она будет ждать своего шанса, шанса воплотить свою идеологию. Где её голос будет громче.
Её безумие - в поиске. В поиске его. Она не знает, как выглядит он, где его есть шанс найти и когда - она знает его глаза, их насыщенный цвет, их блеск, горящий огонь безумия и азарта в них. Она ищет его в глазах каждого самца. Он реален, она верит. У него есть плоть, шкура и сердце, сокращающееся, гоняющее по телу тёплую кровь. Она найдёт его. Эти поиски не будут завершены, покуда он не покажется на горизонте. И она разделит свой идеальный мир с ним. Только.
Она - полигам. В отличие от большинства волков. У самки уже был партнёр в недалёком прошлом, однако та не испытала особой потери от его гибели. Посему вряд ли испытает что-то от появление второго, третьего и так далее.
Она будет стараться Вас унизить. Для неё Вы - лишь физическое твёрдые тело. Самка остра на язык. Вступать с ней в словесную перепалку - себе дороже, посему разговор лучше не заводить изначально. Она избегает близких отношений. Оно - привязанность. А личности, пожалуй, самое непостоянное, что есть на этом свете. Не хочешь потерь - не хоти чувств.
Философ. Философ от рождения, что красит лишь её безумную натуру. Это привлекает косые взгляды со стороны, полные непонимания и подозрения. Нервный смех. Лучший ответ. На всё, что угодно. Ибо он и пугает и заканчивает любой разговор, не давая однозначного ответа.
И будет правильно на этом завершить. Ибо то, какую маску она наденет при Вас, зависит только от Вас же. Посему не стоит выискивать в этом смутном описании конкретные факты - ищите их, смотря на себя в зеркало.
• Внешность [не менее 6 строк]
Нет, не стоит слушать тех людей, которые говорят, что, подходя к полке, плотно заставленной книгами, они делают свой выбор основываясь только на содержании. Повторюсь - это не так. Любого читателя в первую очередь привлекает обложка: цвета, тона, корешок, отсутствие или обилие различного изображений, шрифт, прочее. И именно обложка - то, что нас привлекает, может же и отпугнуть, заставить положить эту книгу обратно на полку, в самый дальний угол, закрыть её несколькими томиками более привлекательных произведений, чтобы не портить вид.

- Рост в холке: 90 сантиметров;
- Вес: 55 килограмм;
Общее:
Впервые мы узнаём о существовании волков, пожалуй, ещё в раннем детстве, когда старшее поколение зачитывает нам "добрые" сказки на ночь: "Красная шапочка", "Волк и семеро козлят", прочие. Подобные произведение навязывают нам представление о волке как о непременно сером исполинском существе. Позже мы узнаём, что волки встречаются и белые, чёрные, бурые с различными подпалинами.
Куда меньше на свете волков, которые являются носителями рыжей шкуры, не бурой с рыжим отливом, красно-коричневый, каким обладают гривистые собратья - именно рыжей. Более тёмный на спине, цвет шерсти плавно переходит в бежевый на животе, даже, можно сказать, близкий к белому. На загривке и местами на спине волос особенно длинный и более жёсткий, чёрный у своего конца - это создаёт эффект своеобразной "слоистости" шерсти - слоистость, чем-то похожая на слоистость чешуи рыб. В остальном цвет шерсти примерно однотонный - без особо ярко выделяющихся переливов, не становится темнее на кончиках ушки светлее у губ, как обычно бывает, имея волк бурый окрас. Как было уже сказано, шерсть жёсткая на ощупь, весьма длинная, особенно на груди и холке.
Телосложение коренастое, но лапы длинные. Это даёт самке большое преимущество в скорости и выносливости, но никак не в ловкости - большой рост не даёт самке особо ловко маневрировать. Большой вес не позволяет самке путешествовать по болотам, льду и снегу - рыжая провалится мгновенно.  Голова правильной формы, чуть приплюснута, морда вытянутая и острая. Челюсти в меру мощные, зубы жёлтые, как бывает у семилетних матерых волков. Глаза стального цвета, что придаёт волчице диковинный вид: серые глаза на фоне рыжей шерсти.
Шрамов обилие, стоит признать. Самое заметное - длинный продолговатый шрам на передней ноге от плеча до лапы, виден весьма издалека. Одно ухо прокусано насквозь - две рваные по краям дырки округлой формы от клыков неприятеля. Остальные шрамы более мелкие, посему незаметны, разве что при детальном рассмотрении.
• Биография [не менее 10 строк]
Вы дошли до желаемого - начало книги. Вот он, открытый, перед Вами, лабиринт, паутина смысла и идеи, зашифрованная в чернильных завитках. Перед Вами жизнь. Она Вам не откроется по одному Вашему же деланию - Вы должны её открыть. Только Вы. И Вам она покажется не такой, какой оказалась для уже прочитавших и не такой, какой представится тем, кому только предстоит снять её с книжной полки и заглянуть на страницы, если на то хватит желания и смелости. 

У тёмно-бурой не было цели. Цели жизни. Существование. Она существовала, подобно растущему в неволе растению - куда посадят, там же обитать и будет. Она была изгнана из Серой крови - не полюбился ей людской род, а вина в том не её, что родилась она у городской черты. Бурая была уважаема - приближённая альфа-самки, с которой те были неразлучны в дружбе и стремлениях с самого детства, но мнения их насчёт людей не сошлись. Бурая, будучи своенравной и далеко не кроткой, изъявила свой протест, за что была с применением физической силы сопровождена за городскую черту.
Ведь никто не знал, увы. Не знал. Самка была беременна, роды же ожидались через недели две - минимум. Почему та скрыла, почему не поведала, тем самым заслужив милость серокровок?.. Отчего не рассказала сразу радостную весть альфе? Пожалуй, это останется секретом. Ходили было слухи, что отцом потомству являлся тогдашний вожак, а, быть может, и тогдашний праволапый - в будущем своём альфа. Посему это было скрыто.
Бурая самка разродилась через три дня от силы после изгнания в заброшенной лисьей норе в метрах от города - стресс вызвал преждевременные роды, как было бы логично. Помёт был большим - четыре волчонка. Три белых, подобно снегу, ещё не до конца растаявший за пределами норы - три самца. Три младших. Старшая - бурая, практически чёрная.
Волчата были малы, самка была голодна, погода всё ещё была холодная - самке не поднять всех четверых на лапы. Выбор очевиден, да не прост. Бурая осмелилась. Осмелилась просить помощи и изгнавшей её стаи.
И предстоял ей новый выбор. Город близко, да не так быстро она сможет проделать всё, что задумала, не сможет быстро осуществить свой план.
За раз она перенесёт одного щенка - не двух, физически не сможет. За время, какое она проведёт в городе, упрашивая Городских принять, выкормить её чадо оставшиеся в норе погибнут, замёрзнут насмерть, превратятся в заледенелые комки шерсти.
Что делать матери, привязанной к своим детям узами инстинкта?
Выбор бурой пал на самого младшего. Совпадение ли, что матери берут в любимчиков лишь только младших? Бурая взяла того впасть, небрежно переступив вход в нору, исчезла за пределы видимости.
И думалось ли той взаправду, что она выпадет из памяти волчат? Или же что два брата и наша героиня выпаду из памяти Младшего? Или же не дала оставшимся и процентного шанса на жизнь?
Что не оправдалось, отнюдь. По случайности или по воли Судьбы через считанные минуты после того, как бурая покинула свою нору, на троих волчат набрели самки Серой крови - те плутали в окрестностях города, покуда остальные продолжали приглядывать за потомством.
Тройка не видела более той норы. Тройка не видела более своей матери. Тройка не видела более своего брата.

Обида засела в маленьком сердце. Оно билось почти что год, всего-то, но уже познала горечь комплекса брошенного ребёнка и сладость наступающей мести. Она была асоциальна, как никто другой - едва ли кто-то знал о ней что-то более, чем её имя, что-то более, чем узнаваемый цвет шерсти. Она была диковата и нелюдима. Бывало, отказывалась от приёма пищи в знак несогласия с тамошними порядками - первые просветы наклонности к революционному движению. Братья являлись ей чужими - не больше, чем любой другой волчонок серокровок. Терпела, что ещё больше раздувало в ней огонь ненависти и желаемой мести.
Её шерсть посветлела, затем приобрела рыжий оттенок - она ярко выделялась на фоне других волчат. Среди всех была, пожалуй, одной из самых крупных - лишь два самца были в холке выше рыжей.
Дни проплавали перед глазами. Единственная радость была у молодой самки - с первых месяцев своего пребывания с серокровками у неё появился один недруг - чёрный самец примерно её же возраста. С чего начались их конфликты? Уже и не припомнить, ибо было их несусветное количество. Самец был ростом меньше Освенцима, но факт того, что он- самец, по законам природы мощнее самки, сводили поначалу их первые "бои" в ничью, позже - в абсолютную победу чёрного. На их первой "арене" - травяной лужайке, которая находилась в сотне-другой метров от логова, победителем являлся он. Характер Венца не позволял ей смирится с таким раскладом, посему у волчат появилось второе поле битвы: поле ума и хитрости. Наша героиня за словом в карман не лезла, да и тактиком была отменным - здесь поражения терпел чёрношкурый.
Волчата взрослели. Лужайка, служившая им ареной, теперь была свидетелем настоящих сражений двух молодых волков. И теперь они скалывались только в ничью - два волка, одинаковые по своим размерам. На стороне одного - тактика, на стороне другого - грубая сила. Часы весов всегда были равны. Самка была горда. Она не забудет этого, ибо победа должна быть на её стороне. На её. Ни на чьей более.
Характер Освенцим не был сахаром - волчица не была покладиста, не была смиренна. Рыжая Часто затевала драки - она была раздражительна и не считала нужным контролировать свою агрессию. Она всё делала на свой лад, и старшие порочили ей жизнь одиночкой под кустами на дальних частях земель, подальше от города. Такая бы не прижалась ни в одной стае - она не будет исполнять приказы. Никогда. Пусть это будет стоить ей жизни или частей тела - нет, всё равно.
Начало весны. Жизнь самки не отличалась ничем хорошим и ничего хорошего не предвещала. Она была монотонна. Скучна. Рутинна. В своей голове самка видела для себя одну дорогу - подальше. Подальше отсюда.
Она не смогла усидеть с серокровками более года. В первые дни марта рыжая покинула логово, более не вернувшись.
Никто не знал о её решении. Она пропала. Для остальных - провалилась сквозь землю. И никто не стал тратить ресурсы в виде взрослых волков на поиски напыщенной агрессивной самки.
Годовалый волчонок. Один. В одиноком лесу. Основные навыки охоты были получены ею уже тогда - рыжая поймала свою первую добычу - то был кролик, явно намеревавшийся умирать, не опереди его в помощи в этом философском деле волчонок.
Через пару дней маленькую самку нашли два волка - обоим было явно больше семи лет от роду. Первый - статный бурый волк с замашками бывалого бродяги, но один лишь вид его внушал уважение и страх, даже у рыжей. Второй был ростом повывшего первого, белошкурый, внешне не вызывал ни капли доверия - морда исполосана шрамами, от ушей остались лишь рваные куски в сантиметр-два, блуждающий взгляд и нервная улыбка. Странная пара эта шла с севера в город. Понимая, что сама себя Венц не прокормить и не вырастить, молодая самка напросилась в их общество. Те, осознавая пользу, которую могут принести молодые, но всё же лишние четыре лапы, согласились.   

  Рыжая не знала уже другой жизни. Она знала - нужно быть осторожной, покуда в твою плоть не вонзят клыки Серой крови, нужно быть быстрой, покуда то, что хочешь своровать ты, не украдёт кто-то другой. Это земли серокровок. Волки здесь - подпись на "игру на выживание" с людьми и собаками. Кошки-мышки в бетонном лабиринте. Рыжая имела несколько стычек с волками серокровок. Два бродячих самца помогали рыжей одерживать победы, но те стычки оставили под рыжей шерстью немало шрамов.
Освенцим старательно следила за жизнью бывшей стаи: подобно тени, та следила за знакомыми ей особями, особенно за чёрным самцом. Скоро наступит время. Бродяги обучили её ведению боя. И настанет месть. Совсем скоро.
В этот же год, а точнее - самое начало января рыжую покрыл один из бродяг - бурый, с которым, как вышло, у неё сложились весьма положительные отношения. Ибо волк тот был немногословен, но решителен и ответственен. Второй же, беломордый, не завоевал её симпатию, что старался сделать весь период гона. Белый оказался эдаким изворотливым наглецом, который был готов на что угодно, дабы спасти свою собственную шкуру. Но, опять же, не каждому понять своеобразие положительных отношений Освенцим и бурого. Бурый не вызывал у той неприязни и раздражение - уже положительное. Не более, на самом деле. А связь их была основана лишь на инстинктах и давлении продолжить род. Ибо оба грезили о создании стаи. Своей стаи.
Мечтам волков не суждено было сбыться. Одна февральская ночь сумела перевернуть их жизни с ног на голову.
Той ночью троица, как было у них заведено, рыскала по закоулкам города в поисках достойной добычи. В итоге, те забрали на задний двор частного владения - наивный человечишка держал там кур. Несомненно, те осознавали опасность, которой себя подвергают. Но выбора, стоит признать, у них не было: в городе зимой было мало еды, меньше, чем надо, чтобы прокормить беременную самку и двух крупных самцов.
Уже в полушаге от заветного сарая, в котором ютился их сегодняшний ужин, троицу настиг рык домашнего пса. Дальнейшие события развивались стремительно. Но это, пожалуй, есть самое яркое воспоминание из всей жизни Венца.
Шея бурого волка оказалась зажата меж челюстей человеческой слуги. Из пасти волка разлился низкий стон, но, нет, не крик. Белый волк исчез за такими же белыми сугробами, как и он сам. Оставив Освенцим и бурого в качестве игрушек Судьбе. Рыжая явилась на подмогу - та сумела отвлечь пса, во время чего тот успел нанести ей нешуточную по своим размерам рану - вцепился той в переднюю лапу. Самка, взвизгнув, отступила, припав на припорошенную снегом землю, оставив на той алую полосу. Далее - туман. Бурый осуществляет расправу над псом. Оба волка, израненные, бегут в лес. Туда, где располагалась одно из логов, которое облюбовала троица. Как самке, буквально на трёх лапах, удалось добежать до норы? Чудом, наверное. Остаётся списать на выброс адреналина.
В норе волки осознали масштабы своей трагедии. Рана бурого была неимоверно велика. Тот буквально истекал кровью, а жизнь того висела на волоске. Рыжая самка ограничивалась в передвижениях, ну, до тех лишь пор, пока не заживёт её лапа.
Следующие сутки были проведены в ожидании. В ожидании вердикта, который должны были вынести Жизнь и Судьба бурому волку: жизнь или смерть. Упади их выбор на второе - считай, подписан был и смертный приговор для самки и её ещё нерождённых волчат. В те же сутки явился беломордый. С отсутствующим видом то пристроился в противоположный край норы. Предупредительный оскал - всё, что выжила из себя Венц на тот момент. На белого это не повлияло, но он однозначно понял: "не приближайся, если не считаешь, что у тебя есть лишние части тела".
На следующие сутки бурый волк умер. Рыжая самка была на исходе своих сил: моральных и физических. Белый волк наблюдал. Он, оказалось, был истинным ублюдком, вообразивший себя психологом. Он выбегал на охоту, обеспечивая пищей себя. Но самке еду не принёс ни разу. До схватки с псом во дворе рыжая голодала около трёх дней - однозначно.
Через несколько дней после смерти бурого белый окончательно покинул нору. Внимательно всмотревшись в стальные глаза рыжей, он еле слышно произнёс:
- Проголодаешься - взглядом оказал на труп бурого - еда поблизости.  Откланялся на этой фразе.
Шли часы. Минуты ожидания. Накалённые нервы и сжавшийся в ком желудок. Шатаясь, балансируя на трёх лапах, рыжая подошла к бездыханному телу. Даже у подобной особы мысль о поедании трупа вызывала отвращение. Но, как очень часто звучит в этой книге, выбора не было.
Наклонив морду, самка проткнула остывшую плоть жёлтыми клыками. Оделив первый кусок, направила его вниз по горлу. Никаких чувств. Ни торжества пиршества. Не отвращения. Самка увлекалась трапезой. Эта была последняя граница в её сознании. Теперь она была стёрта.
Покончив с телом, та почувствовала то, что так желала - спокойствие. Она вышла из своего убежища. Именно тогда она впервые увидела его. Это - чудо сознания и воображения, спасение и верная смерть. Он манил её за собой. Куда-то вглубь. Хромая, самка поспевала. Он вывел её на травяную "арену". Здесь была её первая драка. Здесь была пролива её первая кровь. На другом конце виднелся чёрный вход в нору. То место Освенцим обнаружила ещё в отрочестве, прекрасно зная - она пустует. Она зашла внутрь. Теперь она была с ним. 

В тот же месяц, когда рыжая пришла на поляну, она ощенилась: раньше времени, намного. Все щенки родились уже мёртвыми - наверное, на том сказался пережитый ею стресс. Тела трёх рождённых пошли в пищу - самка уже было пристрастилась.
Но ей был всё равно. Ведь у неё теперь был он. Он стал всем - смыслом её бытия. Всё, ради чего она была в целом - он. Именно он, как казалось самке, излечил её лапу. Следом он вывел её на тропу, которая вела к логову, к логову, где когда-то находилась молодая Освенцим.
Перед глазами - картина, писанная маслом. Посреди логова возлежала она - мать. Мать рыжей. Когда-то бросившая её. Подле неё - три молодых белых волка. Неподалёку - патруль, возглавляемый массивным чёрный самцом. От одного вида представленного жажда - жажда крови каждого из них - вспенилась белым цветом у рта рыжей. Это - последняя грань. Она была пройдена. Дальнейшее рассмотрение - бурая самка вскармливает волчат.
Шаг вперёд - нет. Нужно осмысление. Не способна одна лишь грубая сила перебороть столь многочисленные сборище, хоть она и подогреваема безумием и жаждой. Нужно время. Самка вернулась в нору.
Следующий день начался со звуков шагов. Шаги. Рыжая отправилась в "дозор". Перед ней, за деревьями - два волка. Один из них направляется в сторону лужайки, другой - в обратную. В сторону рыжей шёлк никто иной, как чёрный волк - давней друг. Рыжая отступила к норе, но не спряталась в её тиши. Она выжидала. И дождалась.
Чёрный волк остановился на противоположном конце лужайки. Низкий, гортанный рык. С обеих сторон. Он узнал её, как и она его. Осталась ли в них детская обида? В нём - возможно. В рыжей - нет. Жажда крови. Желание ощутить этот солоноватый вкус на своих губах.
Волки стали приближаться к центру; рык становился громче. Ещё пара секунд, пара метров, и их тела вновь переплетутся в венок сражения. Внезапно из лес послышался чей-то вой - призыв - пора обратно, к логову. Чёрный волк остановился и подёрнул ухом, отвёл взгляд, лишь на мгновение, затем снова посмотрел в серые глаза самки. Им обоим ясно - это не конец. Она будет ждать его. А он не заставит ждать себя долго. Скоро всё решится.
  Следующим днём в то же время чёрный явился на судное место. Без предисловий и лирических отступлений:
- Ты давно хочешь меня убить... Что же, давай.
Волки стали приближаться к середине равнины. Рыжая молча приближалась, близко опустив морду к земле. У рта снова собралась пена. Она была готова. Волки медленно двигались кругом по часовой стрелки - оценивали силы друг друга не больше минуты.
Сорвавшись с места, чёрный первым сделал выпад - мимо. Рыжая, увернувшись, ухватила того за бок; в ответ - тихий взвизг. Рыжая морда разошлась в улыбке. Вторых выпад снова был за волком - тот ухватил самку за ухо и стал тянуть к земле. Такой же низкий стон, но куда громче пронёсся над лужайкой и дальше, по лесу, умер где-то за горизонтом. Волк продолжал тянуть её к земле - лапы были уже полусогнуты. Подняв переднюю правую лапу, самка, не успев рассчитать удар, нанесла его по морде волка. Тот, вновь взвизгнув, отступил. Перейдя в себя, рыжая перевела взгляд на противника. Кроваво-красный шрам того рассекал левую половину морды и левый глаз. Рыжая самка сделала несколько быстрых шагов вперёд - волк стал пятится. Финал. Победа была за ней. Конец эпизода, который был начат в детстве.
Нет. Концом будет смерть. Но чёрный волк уже исчезает между деревьев.

Рыжая продолжала жить на лужайке, в той самой норе. Чёрный волк более не появлялся - наверное, ему же с того лучше. Наверное, тот в конец лишился одного глаза. О, ей жаль.
Самка вновь приноровилась к охоте на обычную дичь - зайцы, кроли, лани. Несколько раз её рацион составили лисы и им подобная живность.
Во время одной из вылазок на охоту рыжая повстречала чудное на первый взгляд создание - росомаху. Животное явно не годилось в пищу - великовато, но интерес вызвало.  В ответ на интерес рыжей зверь оставил на её лапе продолговатый шрам, который она носит как напоминание о том, что в лесу нет ничего безопасного. Включая её саму. Её разум был стёрт - ныне им владело безумие и он.
Он не отходил от неё - он всегда рядом. Именно он вновь повёл её к логову. Именно он сказал ей - "месть".
На этот раз рыжая застала там лишь свою мать, а подле неё - троих щенков. Не брошенных, а вскармливаемых с любовью, с привязанностью. В голове - план. Но нужно время.
Более нескольких часов самка, укрывшись в кустарнике, выжидала, пока бурая поведёт свой выводок на "экскурсию" по лесу. Самка и её щенки направились именно туда, куда было нужно - к лужайке, но чуть севернее, подальше от логова. Освенцим широкой рысью направилась на свой пост - на лужайку. Щенятам, пожалуй, можно было дать четыре-пять месяцев от роду.
И, вот, бурая проводит их мимо лужайки, не замечая притаившуюся рядом Венц. Как правило, щенков ходить по строю не заставишь: те разбегались, отставали, но мать следила за ними, насколько было в её силах.
Взгляд серых глаз упал на тёмно-серого волчонка, идущего в самом конце. Вяло, устало. Явно не душа компании. Тихий. Так же тихо, самка вышла из своего укрытия и, меньше чем за мгновение, схватила волчонка, зажала его голову между челюстями. Тот взвизгнул - привлёк внимание матери. Но пока та поняла, в чём обстоит дело, Венц скрылась с волчонком в зубах меж деревьев. Бурая ринулась искать, да вот, видать, не в ту сторону последовала.
Когда бурая и двое волчат вернулись к норе, их ожидал растерзанный труп серого волчонка, частью которого сероглазая успела оттрапезничать. Он сказал ей вырвать клочок рыжей шерсти с задней ноги и оставить его рядом с трупом.
В тот раз, в первый, когда Освенцим увидела патруль, своих братьев и мать с потомством, той подумалось, что все они - часть единой стаи. Как оказалось, нет. Мать, судя по всему, продолжала вести образ жизни одиночки. И, как и следовала, покидала своих волчат, отправляться на охоту. Теперь же та не делала этого три дня, если не больше, но всё же голод оказался сильнее страха за собственное потомство.
Выждав подходящий момент, самка вернулась к логову, за котором вела слежку уже как неделю. В норе - два волчонка. Вид их совершенно ты не интересовал. Оба те, завидев незнакомку, подали голос. Побоявшись скорого прихода матери, Венц выудила одного из волчат из норы и, не особо брезгая, расправилась с ним без лирических отступлений. Рядом с трупом вновь оказался рыжий клочок шерсти - подпись нового безумного убийцы. Осталось последняя. И её месть будет осуществлена. И он будет доволен.
Последний щенок, точнее, его вид, остановил Венц. Рыжая самка, металлические глаза - её копия. Взгляд. Пустой и бесстрастный. Быть может, вот она - месть, похуже убийства. Самка и волчонок встретились глазами. Маленькая самочка всё понимала - рыжая почти наверняка её убьёт, поглотав половину, а вторую оставит матери, приукрасив клочком своей шерсти.
Нет. Не так оно всё просто. Освенцим взяла в пасть волчонка и покинула это логово. И более она не появлялась в тех краях.

Несмотря на многие лишения, если мыслить объективно, пять лет жизни самке везло. Она выживала, когда смерть тянула её в свои двери за локоть. В один из рутинных дней последней всё же удалось утащить рыжую в свою заводь - представители отдельно существующих нежитей . Немало настрадавшись, переживая превращение, она прибилась к стае таких же, какой она стала.
• Стая [Ядовитого тумана/Призрачных следов/Серой крови/Нежити/Одиночка].
Нежить.
• Статус:

- в стае [смотрите состав]
Приближённая.
- личный [то, что отображается под ником] -
Ставлю сама.

• Связь с Вами [обязательный пункт]
Skype - anarchiesth
P.S. крот

Отредактировано Osvencim (16.06.2013 01:22:10)