Серо и однообразно идет день за днем. Морды волков уже просто каким-то круговоротом вертятся вокруг, надоедая и бесконечно раздражая, словно оводы. Но от насекомого можно отмахнуться, можно убежать, а можно просто раздавить, пускай и рискуя получить болезненный укус, но зато больше это вредоносное создание не посмеет приблизиться. С другой стороны, на смену насекомому придет ещё десяток, сотня, тысяча таких же, как оно. Нельзя сказать, чтобы с волками не происходило то же самое.
Темные губы тронула усмешка собственным мыслям. Неожиданная даже для себя самой аналогия, проведенная между волками и насекомыми смогла позабавить серую, надо же. Но радости от этого ничуть не прибавилось. Только сердце ещё больнее сжалось. Пойди сейчас дождь, и обо мне напишут очередную сопливую поэму люди, красочно добавив то, чего нет, отняв то, что есть. Наделят меня лишь животными инстинктами, потом лишат всякого разума. Хах… А потом добавят каплю трагичности, вернут человеческие чувства, слезы и, быть может, горе, создав ту историю, которой не было и быть не могло. А может, это будут вовсе не люди. А, скажем, кто-то из стайных. Голова медленно повернулась в сторону лагеря, где сидели несколько волков. Другие, видимо, были скрыты густой тенью или просто разошлись по своим делам. Весьма интересно наблюдать, как эта большая семья, именуемая стаей, по ночам разделяется на мелкие семьи. Но они так же крепки, как и весь Ядовитый туман. Они поддержат друг друга, всегда помогут, а главное – они точно уверены, что в следующий вечер их точно так будет ждать кто-то из родных. Конечно, в голову волчицы не приходили мысли о том, что воины рискуют своей шкурой каждый день, что патрульных могут убить волки из других стай, что волчата могут погибнуть от болезней, а их матери от нехватки провизии. Все это для неё было второстепенно, когда она видела чужое счастье.
Но глаза никогда не будут смотреть на то, что неминуемо заденет душу. Совершенно непроизвольно Зафира отвернулась. Затекли лапы, самка поднялась и слабо отряхнулась. Мелкие камушки и ветки, засевшие в шерсти, разлетелись в разные стороны, с едва различимыми щелчками падая на землю. Сухая земля показалась почему-то слишком твердой, хотя подушечки лап давно огрубели и больше не в состоянии так чутко реагировать на неровности почвы, как у более молодого поколения, а точнее у волчат. От тупых когтей остались небольшие ямки. По земле пробежал холодок – вечерний ветер. И незаметный след разгладился, оставив пустое ровное место после себя. Так пропаду и я однажды, – прошептал внутренний голос. Шумно выдыхая, чтобы только избавится от всего воздуха, что был в легких, а вместе с тем желая выдохнуть с газом и все невзгоды, всю тоску, серая самка чуть опустила голову. Но не время расслабляться, стая отнюдь не то место, где можно было бы поплакаться в жилетку или понакручивать вместе с кем-то сопли на лапу. Так уж вышло, что близких подруг у Зафиры  и не было. А нужны ли они? Вот и весь ответ. Сплетничать она не любит, раскрывать свою душу – подавно. Так что так и хорошо, так и славно.
Глупое самоубеждение. Как можно жить всю жизнь одиночкой, при этом пребывать в стае? Зафира понимает необходимость общения, поэтому иногда разговаривает с состайниками, но никогда ещё эти разговоры не приносили желаемого. Только пустая трата времени, которая просто лишает возможности на… Но это все не то.
В поисках непонятно чего каждый день, который ей отведен свыше, серая уходит. Уходит далеко за пределы родного дома, сама не зная причины. Ей кажется, будто кто-то знает об её тайне, и хочет она убедить себя, что плевать на мнение это, но никак. Никто не должен знать, иначе придется прекратить. А прекратить – значит сойти сума от мизантропии и непонятных эмоций, разъедающих изнутри.
Она уже не считает шаги. Долгая дорога стала привычной. Пейзажи сменяют друг друга, но для Зафиры это лишь цветастая лента ткани, закрывающая её со всех сторон. Скоро, совсем уже скоро она окажется далеко отсюда, где будет  только тишина и покой, только свои мысли и никого…
Видение. Нет, ей точно не показалось. Что-то или кто-то был сбоку от неё, но листва мешала разглядеть это существо. Она может дать отпор чужаку, может прогнать мелких хулиганов, может отвести нежить от стаи. Все это она может, но может и растянуться здесь холодным трупом, если незнакомец не один. Но в тот же миг все сомнения рассеиваются, поскольку в нос бьет знакомый запах. Это точно кто-то из стаи, а если быть точнее, то, должно быть, патрульный. Совсем ещё молодой волк. И весьма странно, что он здесь один.
Очень не хотелось показываться первой, просто очень. Но а что, если он видел левую лапу, которая куда-то собралась в столь поздний час? Объясняйся потом с кем, ну нет. Серая вернула своему выражению морды строгость, фразам – сухость, фигуре – стать и гордость. Неуважения к себе она не примет ни под каким соусом, а первое впечатление обычно самое сильное.
Не останавливаясь в кустах, как сделала бы молодая особь, серая вышла навстречу засидевшемуся волку. В это время его обычно подменяла другая смена, так что на всех порах он должен был мчаться в стаю, чтобы донести результаты своей работы и отдохнуть. Но он просто сидел.
Зафира достаточно громко обратилась к нему, чтобы не мог тот сделать вид, будто не услышал голоса:
-Доброго вечера. Насколько мне известно, сейчас время пересменки. Отчего же вы ещё здесь?
Голос звучал ровно и спокойно, но достаточно холодно. Зафире хотелось поскорее закончить эту встречу, отправить молодняк восвояси и дальше идти своей дорогой. Потому и вопрос прозвучал даже как-то риторически, нежели её действительно волновала причина.

Зафира не без привычного для себя скепсиса придумала парочку забавных аналогий внешности юнца, который почему-то так не приглянулся ей с первого взгляда. Худой, достаточно нескладный, он вряд ли пользуется большим уважением в стае, как подумалось Арибах. Но не из-за внешности, а хотя, отчасти и поэтому. Он не сможет одной лишь силой завалить противника, но тогда какого черта он один у границы стаи, куда в любой момент могут нагрянуть чужаки и вкатать в песок этого серого? Зафира тоже не лучшая компания в случае нападения со своими мелкими параметрами и одним лишь даром убеждения, который тут вообще никому не нужен.
В голове быстро возникали образы состайников, вспоминались абсолютно все, но в частности патруль. Все смены и их график работы почему-то держался в голове Зафиры. Она знает о каждом волке и волчице стае гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Но всего лишь то, что касается их должностей. Ни семьи, ни душа её, как правило, не интересует. Все должны работать, равно как и она сама, только ради того, чтобы жила стая. Впрочем, а для чего живет её стая? Чтобы просто есть добычу, чтобы отгонять нежить и охранять песок, по которому они ходят. Но тогда получается, что все они это делают для того, чтобы выжить. Замкнутый круг.
Арибах не сразу заметила, что её молчание затянулось дольше, чем могла длиться пауза в данном случае. Она пристально посмотрела на волка. Сознание только сейчас выдало слова, сказанные серым собратом пару мгновений назад.
И вам доброго. Я сейчас уже собирался бежать с докладом и тут вы.Простите вы на всю ночь или же кудато пойдете до утра? Возможно, молчание можно было расценить как знак того, что лезть не стоит не в свое дело?.. – но серая быстро прервала свои мысли, будто бы некто мог их подслушать.
- Я надеюсь, вы понимаете, что я могла бы не отвечать и спокойно уйти дальше, – так же спокойно проговорила волчица, а после небольшой паузы продолжила: - Но тем не менее, иду я на длительный срок, вероятно, вернусь ближе к рассвету.
Серая самка с шумом выдохнула и коротко осмотрелась, словно бы кто-то отважился пересечь границу, когда здесь явно идет разговор. Ну, мало ли. Перемявшись на передних ногах, она плавно опустила свою пятую точку на землю, особо не заботясь о внешнем виде. Откровенно говоря, юнцу совсем не обязательно знать куда она направится, поэтому пусть лучше уйдет.
Когда смотришь в глаза собеседника, невольно можно заметить то, чего точно не увидишь мельком. Но чаще все отводят глаза, словно бы боясь чего-то. Арибах же уже надоело бояться, отбоялась, если можно так сказать. Взгляд её был словно бы цепкий, острый и необычайно живой.
Историю волка, что сидел перед ней, она точно не знала. Не знала его родителей, не знала вообще ничего. Как же так, учитывая её статус и все дела? Да легко, всех не упомнишь.
- Хотя постой… – задумчиво и отстраненно протянула Зафира, останавливая патрульного и даже не удосужившись посмотреть собирается ли он уходить. Зачем же она его остановила? Да серая и сама не знает. Даже как-то само вырвалось.
Впрочем, причина была. Весьма смутно Зафира помнила последние два года своей жизни. Размытые силуэты сестер, которые почему-то давно не попадались ей на глаза. Быть может, они даже давно вне стаи, а она так была занята собой, что пропустила это.
- Знаешь ли ты Захру? – спросила она, обращаясь к волку и несколько прищурив глаза. Захра, младшая сестра Арибах, изгнанная из стаи ещё до того, как Зафира стала глашатаем, и уж тем более серая волчица не помнила её образа. Так, что-то блеклое. За какие прегрешения – она не знала. А интересно ли ей было вообще это знать? Тем не менее, зачем-то вопрос прозвучал.