Теперь идти спать? Всю ночь мы бродили по нашему лесу, который, как выяснили при свете солнечных лучей, уже давно являлся незнакомой территорией с неровным рельефом. Горная порода проступала из-за мха и зеленых зарослей, обильно покрывавших влажную местность. Значит, где-то была небольшая долина, которая вечно заполнялась дождями или горной речушкой и не давала сырости покинуть это место. Даже летом. Путь назад в планах становился маленьким, незаметным пунктиком, с каждой новой идеей отдаляясь от позиции первого места. Через некоторое время возврат обратно казался утомительным и бесполезным, к тому же, обманчивая бодрость вот-вот сменится тяжелым, свинцовым ошейником, сжимающимся и тянущим вниз. Ноктюрн, странно даже говорить, не знал досконально свои привычки и повадки из-за маленькой проблемы, не так давно перевернувшей жизнь бывшего одиночки на неопределенное значение, ну хоть сон и периоды засыпания-бодрствования, пожалуй, остались тем немногим, что сохранилось. К примеру, мы начнем рассказ о том, как потерялись. Конец. Интересный рассказ?
Серый уперся лбом в камень, с силой надавив на него. Что-то же надо было вспомнить? Кроме путешествия по "своему" лесу и увещеваний хитрой и коварной ориентацией в пространстве о том, как все прекрасно и как мы близко к дому. Мозг упрямился, несмотря на сильные болевые ощущения во лбу, разливавшиеся по всей голове. Мозг продолжал упрямиться, когда Нок, не ослабляя давления, начал опускать голову, стирая кожу, как наждачной бумагой, и только под угрозой удара в камень с разгона мозг удивленным голосом(О-о, не удивляйтесь, то ли еще будет) промолвив пару умных вещей, сознался, что действительно ничего не помнит. Да, оба вопроса, а именно - "Объясни, что ты делаешь?" и " А что потом?", показали трагичную оплошность в логике больного волка. И второй вопрос построен был с акцентом на то, что первый - на самом деле риторический . То есть, совершенно лишний и абсурдный, в силу хотя бы честного ответа, который мог бы прозвучать - "Чо, не видно, трусь головой об камень". Избавьте. Вразумленный своим же мозгом, Нок отодвинулся от края небольшого обрыва, у которого и располагался камень. Но все равно украдкой поглядывал на своего гранитного приятеля и красный, растертый след на нем.
У нашего дорогого персонажа, на самом деле, водиться привычку возымела головная боль. Сильная. Заполняя и расплавляя все остальное, оставалось желание пару раз приложиться к чему-нибудь остренькому, потому что место, в которое когда-то пришелся удар, а именно - выше правого виска, жгло, жгло с той силой, с которой обжигает пламя. Вот только пламя скорее тухнет, чем боль, про которую идет рассказ.     
Неожиданно спасение явилось, воистину. Пейзаж, не самый свежий по своей задумке, хоть как-то отвлек Ноктюрна от хмурых мыслей. Равнина, просторная земля, как идеальный символ свободы и земель, еще ждущих своих исследователей, захватывала дух. Волк подошел к злополучному камню и с интересом поглядывал на раскрывавшиеся виды, поблескивая нездоровым огоньком в глазах.

Запах. Он явен и наверняка не очередной розыгрыш и не плод воображения. Но что могло заставить быть его таким отчетливым, при ветерке, который сам не знает, куда ему дуть. То со спины подует в сторону обрыва, поддразнивая, то в морду дуть начнет, взъерошив шерсть и прохлаждая кожу. Растертый лоб, с которого сочилась кровь, поблескивая в лучах просыпающегося солнца, ощущал дуновение ветра несколько болезненно. Ноктюрн огляделся. Спереди, на удивление, был лишь обрыв. Сзади - тропы и горные гряды. Зевнув и устало повертев головой опять в разные стороны, зверь с подозрительностью уставился на старого доброго друга овальной формы и незыблемого вида, который не так давно молча терпел бодающегося серого психа. А не скрываешь ли ты что от нас? Нок направился прямо на булыжник, игнорируя просьбы и мольбы чего-то здравого внутри не повторять пытки.
Подозрения оправдались - наш сдержанный каменный приятель оказался предателем и укрывал врага, но позвольте, что не так в этой незнакомой морде белой волчицы? Да что б мне снились кошмары до конца моей жизни, это скелет в волчьей шкуре, господа, вы гляньте, посмотрите просто! Нежить? Слыхали что-то о таком - вдруг догадка ярко озарила разум. Забыв о всех головных болях на свете, Нок, сделав пару шагов назад, нацепил самую свою непроницательную маску, и принялся за ожидание ответа на свой вопрос. Ах, позвольте, сам вопрос надо еще задать. Растяпа.
Ну-ка, а не расскажете вы нам что-нибудь интересное? Неуютно без уверенности в том, что вы - не восставшее из мертвых существо - жизнерадостные тоны звучали сейчас. А что? Доверяя слухам, нежить не поймет. Живое существо, напротив, от такого предъявления и само не радо будет встречи, обида и печаль не чужда живым. Значит, обернем все в обличье шутки?
Чем глубже в образ врезались впадины и выступающие кости, тем сильнее росло подозрение в сером волке, для которого денек уже совсем никак не задался. Ну хоть берите и начинайте заново. Бежать на грани нереального – ведь путь назад уже обсуждался, негоже дважды повторять вопрос. Да и оно, будь неживым, ни капли не устанет и с радостью последует хоть с обрыва за живым, спасибо вам, сплетники, теперь про нежить сказки нам пригодились в качестве деморализации и демотивации любого действия. Один нам выход – будь создание в прыжке, спихнуть с обрыва и где-нибудь поспать. Цинично, но логично, ведь организм будет против куда-нибудь идти.
Нок, немного пораскинув мозгами, вскоре добродушно ухмыльнулся, представив свою реакцию на такой вот вопрос. И правда, явного же ничего, что выдало бы мертвечину? Запах не насыщен примесью гниющей плоти, ребра шкуру не пробили, переломов нет. Как, кстати, эти бедняги будут перемещаться, если им переломать кости? Надо будет обязательно найти мертвяков и сбросить с обрыва. Или стать самому мертвяком. А что, тогда и проверим наверняка, нет худа без добра.

Отредактировано Nocturne (14.06.2012 01:32:37)

Теперь мы знаем и таких волков. Может, подвид? Особой скелетости, ярко  выраженной костистости? Оставим придирки к телосложению, живое, значит, нормально – так бесповоротно исчез начинавший свое возникновение огонек в глазах, отсвечивающий недоумением. Напряжение в теле уходило, отчего последнее значительно приобретало в гибкости. Волк подтянулся и повернул голову в сторону восходящего солнца, щурясь и зевая. Заметить можно минус в этой встрече – сон откладывается до полудня. Но это так ничтожно по сравнению с ожиданием встретить нежить и быть поверженным, не так ли? Значит, все неплохо, кроме изначальной боли, не оставлявшей Ноктюрна.
Кто сейчас здоров? Как тело полно жизни, так дух чем-то уязвлен, а как здоровый дух – так тело чем-нибудь болеет, и редок тот момент, когда и тело в здравии, и дух. – предварительно повернув голову в сторону собеседницы, однако избегая взгляда, как можно дружелюбнее возразил зверь. Дружелюбие получалось неуместным, но другого пути для выполнения задуманного с наивысшим эффектом – не представлялось наблюдать.
Ноктюрну понравилась улыбка И ничто другое ему не могло понравиться сильнее искренности и смирения. В первое впечатление входили догадки о данных качествах, присущих незваной гостье, поэтому даже боль и плохое настроение не смогли испортить образ. Для дорогого гостя как раз произвести благоприятное впечатление на серого было не очень хорошим знаком, и позже мы узнаем, почему.
Столь далеко от чего? – Нок вопросительно глянул на белую. Что, каждый одиночка знает запах стаи, совсем недавно ставшей и моей? Изволили удивиться мы. – проскользнула мысль.
К слову, если вы голодны, там, за моей спиной, тропа, ведет к небольшому лесу, в котором можно словить себе поесть.   – волк вполне логично считал, что проблемы со здоровьем у собеседника выражены только в пустоте желудка – что немудрено было подумать о существе, которое вначале принял за нежить. Вспомнив, что за спиной только небольшая площадка, отделявшая от обрыва, Нок недовольно покачал головой и кивнул в сторону, откуда пришел, подразумевая - «то есть, вон там». Ну да, как тяжело нам не пришлось бы, но помочь в охоте одиночке серый хищник считал своим долгом, не будь он Ноктюрн – самовлюбленно добавляя. Принципы сложились относительно недавно, на удивление меняться с настроением не стали - но если их будет слишком много, не выдержит бедное тело самопожертвования. Касательно данного случая хотя бы ясно видно, кому хуже - Ноктюрну или исхудавшей бедняге.

Отредактировано Nocturne (14.06.2012 20:17:41)

Печально? Это нас чему-то учить должно, наверное. Но. Вздор. Не обращайте на меня внимания, не все слова мои обдуманны, как и поступки. - ответив, Ноктюрн опять заметил за собой глупую привычку отвечать почти на любую фразу, порою, в ответе не нуждающуюся. Не так там много смысла в нашем ответе, чтобы нарушать благую тишину.
Моя стая? Она нужна мне, а не я ей. Значит, когда мне она вдруг станет не нужна, покинуть ее легко могу, с душою чистою. И может, сейчас тот самый момент настал? - парировал замечание зверь, понимая, что его зажали в тупик. Место для обитания действительно непригодно для жизни, значит, обитание здесь нелогично. - А вы что здесь делаете, тогда уж?
Раны? Где? - тут же забеспокоился Нок, осматривая себя. Конечно, повреждений мы не обнаружили и уставились на белую волчицу, пытаясь понять, шутит ли она или её уже посещают видения. Не довелось долго смотреть на белую - капля крови, старательно огибавшая бровь, обиженно устремилась прямо к глазу, отчего серый его тут же закрыл, терпя неприятное пощипывание. Вторым глазом, в котором вот-вот можно было уловить злобу от неудачной "шутки" про раны, волк посматривал теплее, чем ранее. Глупо улыбаясь и часто моргая, зверь поспешил ответить -
Пустое. Не эта царапина мне неприятна, а то, что заставило себе ее приобрести. - голос звучал мягко. Глупо было упустить из виду эту особенность внешности. Однако, к делу. Сейчас. Точно. Вот прямо сейчас. Волк преобразился в считанные доли секунды, оскалившись, в глазе, который не был залит кровью, загорелся злобный огонек. Прыжок - и Ноктюрн у белой волчицы, еще прыжок, с открытой, как для атаки пастью - и Ноктюрн, вполне готовый к гибели от молниеносной контратаки, приземлился чуть правее волчицы, громко щелкнув челюстью, перед тем, еще до совершенного прыжка, успев спросить - Что ощущаете? Скажите. - голос сорвался из-за происходящего в данный момент отталкивания от земли. Расстояние, отделявшее ухо собеседницы и пасть серого было ничтожно мало, хотя теперь волк понятия не имел, куда она отскочила и какую позицию заняла - радиус обзора этого не позволял, а поворачивать голову и видеть эмоции, отразившиеся на морде белой, страшно не хотел, не мог, ибо знал, что долго мучить будет совесть за это. Так почему бы не обойтись без подобного поступка? А потому что страх, лицо опасности - воистину тот способ, в котором познается волк. Он безусловен - видно сразу и тип характера, и настрой, и много мелочей других, однако этот способ очень опасный. Но нам сейчас, не считая сильнейшей головной боли, терять ведь нечего, поэтому используем и боль на благо. Важен был этот акт. Это действие, оно было важно особенно. Теперь, прищурившись, он ожидал удара. Или ответов на вопросы. И очень было интересно узнать, сможет ли реакция удивить его. Удивление - оно было необходимо, как вода, как болеутоляющие, хоть как-нибудь должно помочь от этой раздирающей виски боли, ужасной. Он уже не думал о том, как там будет трактован и понят поступок, он не думал вовсе ни о чем. Совсем. Теперь лишь только боль. Терпеть.

И нет. И нет, не так. Как нужно. Раз слышу я еще слова. А коль от ожидаемого реальность отличилась, значит, и удивление испытывать нам можно, о счастье. Боль, волной нахлынувшая, теперь волной же и возвращалась в океан бескрайний. 
Страх и удивление. Логично. Вопрос. Почему не было попытки на меня напасть? Неожиданно слишком разве? Хотя бы сейчас, раз я так сделал единожды, то и второй раз повторить могу, так где же... - голос прервался. Он говорил только что благую, так сказать, ложь, которая направлена было на изучение белой волчицы и особенности ее реакции, ведь второй раз, как не старался бы, Нок повторить не смог. Но прервана фраза была по более веской причине - боль перекинулась в затылок и теперь ломила его. Дыхание перехватило, и вместо ожидаемого продолжения вырвалось только хрипение. Голову к собеседнице Нок не повернул и до сих пор не увидел, как она прижалась к камню, но сейчас прийти хотя бы в себя.
Что думалось Ноктюрну и каковы были причины для такого? Все просто было. При нападении, пред лицом угрозы смертной все маски, все двуличие мгновенно теряет вес и силу, и если дружелюбие подобное наигранно дражайшим нашим гостем, то ответ не заставил себя бы ждать ударом. Если ответ бы был в словах, которые противоречат обозначениям вполне обычной реакции, значит, нападение ожидалось и, кроме самого вопроса и факта атакующего волка, уже было придумано весомое доказательство, которое оправдывало пассивность действий. А значит, дружелюбие само не было искренним. И вот, последний вариант, когда ответ был честен, но попыток пресечь еще нападение не было. Сам по себе ответ, а не встречные вопросы, не возгласы, говорит о том, что нападение восприняли второстепенно, услышав даже при угрозе жизни сам вопрос и дав на него ответ - такое явление означает, что поступок не был расценен как однозначная угроза своей любимой жизни, но так же, расценено было и сокрытое за ним. То есть, само нападение как часть поведения и те аргументы, которые заставили поступить именно так.
Картина нарисованна весьма туманно, сложно, и каждое здесь слово оспорить можно. Но в голове у волка все частички мозаичной картины собрались воедино очень быстро, и теперь он знал наверняка, что перед ним существо, действительно готовое помочь, услышать, и, если нужно, то жизнью своею пренебречь. Что же, игра стоила свеч, теперь должны мы будем по счетам воздать.
Отдышавшись, серый глянул, наконец, на плоды своих трудов. Изумительный экземпляр пацифиста, значит. Неужели такие еще не вымерли. Теперь за каждым своим движением Ноктюрн старался уследить. Плавно он повернулся к белой волчице, и посмотрел, добродушно ухмыльнувшись. В то время, как в голове бушевали войны феодалов за каждый участок мозга, морда серого психа сейчас выражала довольство. Он считал, что нашел редчайшее сокровище в этих местах, поскольку, судя по реакции, в этом создании, исхудавшим и истощенном, не было критической массы эгоизма, которая себя проявила бы во многих моментах недавно произошедшего. Однако голос, только что вернувшийся к Ноктюрну, был серьезен.
Почему ты не ждала этого? Любая улыбнувшаяся бессовестная сволочь могла бы лишить тебя жизни. Откуда столько доверия? - опять воздух перестал поступать в легкие и судорога свела скулу. Продолжив, Нок говорил мягче, но с посторонним звуком, необычным шипением - Не трону. Даже если захочу. - Ну вот за что мы позволили себе подобным ничтожеством выглядеть? А хотя, ну разве не бывает моментов, когда мы все выглядим так подавленно? Разве над этим смеются? Чаще напротив, желают помочь. Вот как раз чего и не хотелось ожидать от белой волчицы, для нее один лишь эксперимент был шоком. Не нужно дальше утруждать.

Отредактировано Nocturne (15.06.2012 04:52:04)

Жить без доверия. Не совсем. Для доверия должно быть основание. - голос дрожал, к слову, вместе с телом хозяина.
Говоря мягко, закрались некоторые подозрения. Ну это принцип такой, наверное – помогать всему, что движется. Смотрите же внимательно на эту истощенную плоть и скажите, скольким, по вашему мнению, она помогала? Где-то здесь что-то важно упущено или недосказано. Помощь? Нет-нет, дело же не в принятии или отвержении помощи. Скажите лучше, что же вами движет?
Ноктюрн нервничал. Он видел, прекрасно видел качество, которое излишне, и, откровенно говоря, глупо хищнику его иметь в наличии, однако же позвольте! Если взять это качество и зеркально показать обладателю, по нашему безотказному и проверенному методу, совсем не будет обычной реакции и злобы, или понимания необходимости каких-то перемен в себе – напротив, вера в какое-нибудь всемирное добро еще сильнее станет. Почему так сразу про всемирное добро? Сквозит в словах волчицы снежного окраса. Нет другого объяснения всему, что происходит. И правда - представить белую в воинственном настрое Нок просто не мог.
Опять же, о помощи. Урок, показывавший необходимость недоверия, пропал. Его услышали, но не поняли, не захотели понять. И знаете, настал тот час, когда мы на лапах все козыри имели в отношении логики и здравого смысла, но не имели той колоды, откуда взяты и где бы их нам можно было применить. Обескураженность серого напоминала обескураженность карточного шулера с целым набором тузов в рукаве перед тем существом, которое вместо игры принялось бы возводить карточные домики. Партия уже проиграна, не имев начала - правила здесь оказались не такие, как везде. Напоминает, конечно, простоту волчонка, но заберите меня, если я не прав, какая же незыблемая позиция! Что там логика, что там здравый смысл? Мы просто строим свой домик, не трогайте нас. Как раз осознавая всю простоту и все могущество подобной отрешенности, Нок свернул все свои аргументы, попытки доказать что-то или в чем-то разубедить в маленький сверточек и запрятал его.
Забудьте. Увидев необыкновенной красоты цветок и попытавшись ему объяснить, что он чрезмерно необычен, как оказалось, более всего боялся бы ответа – «так что мне, теперь увясть?».
Значит, цель наша, наша задача теперь принимает другой облик. Если раньше думал, что нужно изменить других и сделать их более рациональным, теперь же не совсем так поставлено условие. Не в рационализме дело, а в изменении всех к лучшему. Оба на одной ниве – меняем мир, только разными способами. Даже не так – менять мир пытаемся мы, начав его изменение с других, а наша гостья начала его менять с себя. И, наконец,  собеседница ведет нескрываемое противостояние злу, а мы – косвенное, поскольку считаем подходящим не показывать беззаветную любовь ко всему живому, ведь выглядит глуповато для других и вызовет недоумение. Такой большой эпилог, скорее, речь над сундуком сокровищ. Пускай и неуместно, но текст немного раскрывает самого Ноктюрна.
Что же, теперь мы уверенны хотя бы, что можно расслабиться и не ждать подвоха - несколько цинично заметил Нок мысленно. До этого момента он все еще не был уверен в своей безопасности из-за встречи.
Не говорите о выгоде. Мне кажется, вам она чужда, и если это так, то ваш вопрос мне кажется излишним, ибо ответ на него все равно будет непонятен.  - ответ звучал с промежутком заметным, волк за прошедшее время ждал, когда его перестанет трясти, чтобы слова четко слышны были. - Мы отвыкли от помощи. Лучше приятно удивиться, когда кто-то ее предлагает, чем постоянно разочаровываться от безучастия других. - самая ясная мысль за последние несколько минут. Эту можно было при желании даже объяснить, в отличии от роя других, смутных и расплывчатых, копошившихся в голове. Серый широко расставил передние лапы, устремив взгляд в каменную породу с помесью пыли или земли, на которой сейчас стоял. Глубоко вдыхая, волк не переставал надеяться, что судороги пройдут. Скоро пройдут. Что же, еще несколько тяжелых минут, и ожидания оправдались. Надо теперь действовать по обстоятельствам.
Первым делом вы честно ответите, нужна ли вам пища, а после я отвечу вам, нужно ли мне лечение ран.

Отредактировано Nocturne (16.06.2012 00:19:32)

Понять значение не то же, что понять истоки, приведшие к нему. А это именно и было важно. Довольно. Пустое. Словами сыт не будешь- Ноктюрн посмотрел на белую, силясь ухмыльнуться. Морда несколько кислой была после пережитых судорог и эффекта попытка улыбнуться не возымела. Зато в глазах впервые потух призрачный, испепеляющий ненавистью голубоватый огонек, постоянным спутником служивший. Какая-то часть Ноктюрна всегда, в каждом разговоре не переставала ненавидеть собеседников, видя, что дальше собственных оков, за стены свой крепости они не ушли. В одиночестве не затухало пламя ненависти, за неимением топлива перекинувшись на самого зверя. Ведь он прекрасно знал свои наклонности, особенно же былые взгляды на мир, за что ненавидел себя. Довольно. Приступим к планированию действий.
  Двинувшись к спуску нетвердой поступью, патрульный надеялся как-нибудь взбодриться. Если лапы будут капризничать и так неохотно переставляться, воображая себя изделиями из ваты, охота представляться будет одним из подвигов Геракла. Ни каплей, ни единой пылинкой, покрывавшей свертки с принципами - а они в воображении Ноктюрна хранились именно так, в упакованном виде - серый не желал геройствовать, напротив, ожидал, что тело воссоздаст приемлемые условия для охоты. Четкость действий и разумное использование небольшого запаса сил было бы весьма уместным, смею заметить, господа. 
Предполагая, что за ним следуют, хищник не оборачивался, всецело поглощенный маневрированием между неудобными порогами и выступавшими булыжниками в тропе. Он искренне надеялся, что его простят за некоторое безразличие, ведь сейчас нужно было спуститься живым и здоровым. Нельзя дать белой торжествовать вдвойне, и помощь оказывать и самой ничего не взять, не-ет. Странно, что вопрос раскрылся иначе, чем предполагалось - не в нежелании безвозмездной помощи он был, а в беспокойстве за найденное сокровище. Которое защитить могло, объективно говоря, только оно само, да поможет благоразумие в этом. И если вдруг оступиться, далеко все равно не улетит. Ну, не одна так точно - ощущая дрожь в лапах, иронично усмехнулся волк самому себе. 
Кстати – осевший голос гулко раздался в воздухе. Нок выдохнул, прыгая на очередной камушек и продолжил – Кстати. Разделимся, каждый по своим задачам? Если да, то встретимся у этого подъема. – весь монолог звучал по направлению движения – Нок не хотел терять время на остановки, а на ходу оглянуться не решался.
На всякий случай. Ну мало ли что может случиться. Итак, первой задачей для нас будет отлов какой-нибудь добычи. Банально зайца, ушастых тут хоть пруд пруди. Но можно попробовать словить птичку. Это бесполезное, честно, занятие, но как удача повернется, никто не знает. А они вкусные – волк глотнул слюну. Да, подкрепиться не помешает обоим. Удачи нам.

Удачи нам в охоте. Не помешает. - грустно подумал хищник, еще не лишившийся реализма. Нет, заминка не в зайцах, что могли оказать сопротивление, объединиться в единый фронт и задавить, но у каждого ушастого было по паре отменных, сильных лап и начинали они забег по обычаю полные сил и жажды жизни. А у нас не было полных сил. И жажды жизни, наверное, тоже, к слову. Хоть добрались до ровной земли без происшествий - сам себя ободрял волк, ища положительные стороны в данной ситуации. Кстати, белая отставала прилично, судя по слышимости и рассеянного по местности значения. Тоже нелегко давался спуск?
Нок уже резво двигался, приближаясь к ближайшему источнику запаха. На нормальной, привычной земле с знакомым порогом скольжения и ощущением прикосновения чувствовалась свобода и простор, неуверенность отступала. Великолепное ощущение привычных условий придавало сил, в некоторой мере. Изволим же занять свои позиции, теперь мы просто должны охотиться. И все. Таким замечанием часто прерывался поток всех мыслей, всех эмоций и всех процессов в целом, происходящих в голове, казалось. Она неумолимо пустела, оставляя все необходимое для охоты, и это считалось издавна для бывшего одиночки залогом успеха. Что бы мы не делали, концентрация - уже половина дела. Прыжок за прыжком. Ветер, легкий и свежий, как всегда на расцвете нового дня, сопровождал много раз одиночку домой, являясь вестником недалеко момента блаженного сна охотника. Перебирая шерсть, он заставил Ноктюрна непроизвольно зевнуть. Традиции, глубоко зарывшись в подсознании, оставались такими же стабильными, как и принципы, обладая, пожалуй, еще большей независимостью, чем знакомые пыльные свертки принципов. Понятия традиций и привычек напоминали "развешенные" связки у самого свода, до куда не дотянуться. Потихоньку можно уже сложить хоть сколько-нибудь понятную картину, которой волк описывал свой разум.
Небольшое отвлечение убеждало в необходимости сосредоточиться сильнее обычного, ведь мы можем пострадать от сонливости, обязательно сопровождающей встающее солнце. А это - потеря реакции. Вредное свойство для текущего статуса охотника, обязавшегося что-то словить. Вот. Первая жертва. Она уже несколько секунд бежала, очевидно, заметив охотника раньше. Охотник халатно относился к своим обязанностям! - мелькнула колкая мысль. Я патрульный - моментально ответил серый, не желая оставлять собственное замечание без оправдания. Ускоряясь, зверь игнорировал нарастающее утомление, настигая зайца огромными прыжками. Впереди целый миниатюрный лесок из разросшегося кустарника, и допустить косого в него - потерять добычу. Отчаявшись, Нок сделал прыжок, который обязан был стать завершающем - он шел с возвышенности и поэтому не оставлял надежд на сохранение равновесия после приземления, однако единственный способ нагнать нашу добычу заключался только в этом прыжке. Как заметил Нок, уже оторвавшись от земли, посадочной полосой будет служить грандиозно разросшийся куст, в листве которого как раз успел скрыться мелкий. Сама посадка на данном этапе волновала уже сильнее, чем десяток зайцев - стать слепым волком было хуже в десяток раз, чем быть немного сумасшедшим. Хотя это тоже не приговор, есть еще слух и нюх.
Оглушенное тело покоилось в раскоряченном кусте. Безжизненно свисала добрая половина веток, пригнувшись к земле, над зарослями еще звенел хруст сломленных ростков под напором агрессивной массы. Однако худа без добра не бывает?
Серый, придя в себя, понял, что носом упирается в серую шубку косого, который, как оказалось, поленился двигаться дальше и решил, что страшный серый волк перелетит их и побежит дальше. В чем-то он был прав. Еще не все. Массой сломавшихся веток придавило второго неудачника - окончательно запутавшись и вжавшись в землю, заяц пытался проползти под ветками, но с одной стороны мешала основа куста, а с другой, прижавши к земле листву и сломанные ветви - сам охотник. Убедившись, что цель номер один уже завершила существование, волк огляделся, чувствуя движение. А заметив светло-серую шубку цели номер два, торжествующе заулыбался, подумав - Что там о двух зайцах говорили? Учитесь. Охотники лётного полка. Ко второму волк проявил большее сочувствие, ведь сам в свое время был так же придавлен деревом, поэтому постарался приложить все силы, вдавливая голову зайца в землю. Весьма неудобно было это делать в нашем разбросанном положении - полагаться пришлось только на силу мышц передней лапы, потому что поднявшись мы могли дать цели номер два шанс стать все тем же старым добрым зайцем номер... Ну какой он там по счету. Уловив полное отсутствие движения со стороны готового продукта, серый утомленно вздохнул и подтянулся, широко раскинув передние лапы.