Желтые и красные листья, с деревьев слетев и кружась в своем вальсе друг с другом, неслись, подгоняемые ветерком. Осенний лес – и мне ли верить в то, что не был он воспет ни разу? Никак. То что же удивляться, что краски воображения уже поблекши, не видят всю картину мира, что вокруг? И если сотнями великолепных слов засыпать описание, то все равно не передать величие природы, чье созидание так красочно насытило пейзажи, близки по виду к картинам снов.
Дышалось тяжело – от солнечных лучей, что редко пробивались через тучи и кроны деревьев могучие, пыль иссушенных листьев и прах земной, хотелось чихать. Не спеша, Ноктюрн перебирал лапами, шурша толстым слоем листвы. Хотелось пройтись, поискать воды, но тело упорно требовало просто перебирания лапами. А, еще не говорил? Нок лежал на боку.
Отрыв порядочный листочный(листковый?) кратер четырьмя усердными конечностями, зверь со вздохом опустил голову в листья, смирившись с нуждой чистить свою шерсть чуть погодя.
Ностальгия или сюрприз от настроения, пришедшего на смену грусти?  Ноктюрн не знал. Лишь только в облаках истомленным взглядом что-то искал, пытаясь понять, что же в нем теперь сидит. Насмешник ли? Или обычный философ-пацифист? Первого хотелось более, чем второго. Жаль, не выбирать. Нок капризно отпихнул передними лапами ворох листьев, собравшийся у морды от интенсивного взбивания осеннего ковра и поднялся, пошатываясь. Ветер сквозил, подгоняя ленивые листочки, деревья покачивались, скрипя старыми стволами. Вокруг было пусто, даже для понятий обычного лесного жителя. Куда наш взор не падал бы, везде заунывная тоскливая пустота и рой перекатывающихся листочков.
- Ладно для души, хотя бы то для тела мне оставьте что-то! – раздосадовано подумал Нок, пустившись на поиски занятия. Птицы скромно помалкивали, пролетая над лесом, изредка  слышалось карканье. Нас
Настроение падало стремительно. Уже через полсотни шагов хотелось просто забиться в ворох листьев и хорошо отоспаться, дабы преломить текущий настрой с тоскливо-агрессивного на благодушное хоть сколько-нибудь состояние духа. Изумительный вид даже отбил аппетит у Ноктюрна, как он сам был склонен считать, и не интересует, что на деле связано данное явление с полным отсутствием съедобного больше, чем с подобной неразрывной связью потребности в духовном с физической нуждой в еде. Встряхнувшись, Нок задумчиво осмотрелся по сторонам, с видом ценителя наслаждаясь надоевшей картиной - самообман всегда такое интересное явление, и, между тем, порою, залог успеха в актерском мастерстве.

Туманный взгляд стал осмысленным и внимательно изучал приближающийся предмет. Да, предмет, потрепанный, злобный и перемещающийся с постоянно нарастающей скоростью. Отлично, оно нам и занятие, и предмет для обсуждения, и собеседник будет - отвлеченно думал Ноктюрн. Взмыленный, уставший и злой - очевидное состояние существа, обещающего заполнить ближайшие пару часов жизни. И начнется все глупо и бесполезно - со слов "Куда путь держишь", и закончится, наверное, "пойду я тогда". Совершенно подобный расклад не устраивал самого Нока, который мог бы вести беседы с похожим содержанием и с самим собой неплохо. Сейчас вот все могло бы обернуться дракой. Фора в виде плохого физического состояния врага не делает чести. И не прельщает.  Тогда мы разведем существенный беспорядок в построении разговора, и зададим пару странных вопросов. Одиночка, что сомнению не подлежало, ускорился и опустил голову, показывая недружелюбное настроение. Пускай. И то запомним мы, и это. А в конце все вместе как-нибудь преподнесем.
Одичавший, бедняга, совсем запустил себя. Надломленный дух виден по внешнему виду, что ни говори. Сменив скучающее выражение морды на любопытство и отстраненность, выглядевшую, словно презрение, наш персонаж, подняв голову чуть выше подходящего к нам предмета-собеседника, сказал, заботясь о хорошей слышимости сказанной фразы:
-Куда же странник так спешит? И что за ветер его так сильно потрепал?
С долей жалости серый продолжал изучать черного волка. Выделялась нездоровая худощавость. Глаза, кроме ярости с обезумевшим блеском, ничего не выражали - прискорбный факт. Скулы сведены в судороге, сильная одышка. Экспонат с археологической ценностью, прямо.
Остановившись, Ноктюрн решил, что лучше пусть подходит сам. Нервозный уж. Кинется еще, и будет некрасиво, неинтересно. А в воздухе действительно ощущалась осень. Нет уж, не в красно-желтом фоне окружения, и не в прохладном ветре. В настроении. Оно сильнее выражалось, и ярче, насыщеннее. От души. Если хотелось спать, то спать хотелось сильно, а не на уровне "могу поспать, а могу еще пять километров пробежать". И день короче уже, не то что было раньше.

Да что с тобой, мой друг? Ты на последнем издыхании?  - язвительно спросил Ноктюрн, наблюдая очевидное - Позволь, я помогу – Нок ринулся к черному, в намерениях позволить на себя опереться, но, став рядом, отстранился – Ах нет, позвольте. Гордому ведь помощь не нужна? И в гордости своей он станет немощь отрицать? – Нок наслаждался возможностью, перспективами, реализация которых представлялась как нельзя более уместной. Перед ним одичавший волк, принципами своими задавить готов любого, но сам смиренно помощи не в силах попросить. О, сила духа, как часто вводишь ты нас в заблуждение. Не долго так и умереть от гордости своей. Но путь обратно есть. Путь обратно.
Мраморные изваяния двуногих, в плащах и накинутых капюшонах, выстроившихся в целую аллею. Не видно, чем она заканчивается – уже на втором десятке пролетов с каменными арками сгущается туман. Долгий путь вперед, который еще предстоит преодолеть. Дни своего существования, которые нужно будет прожить. Достойно. Хорошо запомнились холодные плиточные полы, скрежет когтей о мощенный булыжник. Сокрытые в тени капюшонов лица памятников ушедшим по этой дороге, почему в виде двуногих? Везде наложат отпечатки своих лап. Низко нависшие тучи застыли, ничто не шелохнется в сказочном опьянении пребывая. Память запечатлела все с точностью до каждого ощущения, до каждой мысли, пробежавшей в этом видении. Нелепейшие места, как казалось Ноктюрну после зеленых лесов, поражали воображение. Многое же он потерял в глазах своих братьев по крови и плоти, слыв сумасшедшим, но как сполна окупилось это такими, с первого взгляда ненужными вставками в обычную жизнь обычного волка. Иди. Дорога одна, повеление одно. Просто идти вперед. И шел, неутомимо, не жалея избитых о жесткий камень лап, оставляя свои следы.
Нок уже вторую минуту не сводил взгляда с черного волка, летая в своих воспоминаниях, а очнувшись, понял, что сейчас видит ответ на вопросы о тенях, которые мелькали по аллеям, упорно не желая идти вперед. Стояли, прислонившись к возвышающимся статуям, больные, раненные и ненавидящим взглядом глядели на идущих дорогой. Волк выкарабкивался из гнетущего состояния осознания своего сумасшествия, и всеми силами пытался избавиться от впечатлений, явившихся не вовремя, но видел одно – этот черный – его нужно направить. Кто мог бы оказаться на месте серого психа? Кто стал бы терпеть оскорбления? Сбить с лап и прокусить наглую глотку – вот вам и эпилог, и эпитафия. А скажи это прямо – все провалится в корне, одиночка окинет презрительным взглядом, как мученик смотрит на своих мучителей – и скажет, что готов умереть ради пустой своей гордости. Впрочем, заменит слово "гордость" на "принцип", лицемер. Поступим тогда иначе, чем хотелось бы, окольными путями подберемся.
Итак. Мы слышим то, что слышим. Такая обыденная и глупая тема, но я готов ее поднять. Что за свобода, если ее нельзя продать, хех. - Ноктюрн приготовился к долгому диалогу, уже почти усевшись и мечтательно уставившись на желтеющее дерево, но встрепенулся, вспомнив, что одиночка, бедняга, страдает от истощения. Оттащить бы его к озерцу. Но нет! Ведь начинать книги читать с конца - дурной тон весьма.
Давай мы лучше посмотрим спектакль одного актера. И вот же он, сейчас перед тобой. Ноктюрн, позвольте представиться. - в полупоклоне, Ноктюрн, не помня себя от переполняющей радости, совершенно неуместной, на деле, начал -
Однажды был один герой истории одной, хе-хе. Его жизнь вся прошла с лесами и горами, один он жизнь прожил, хотя и брат был у него родной в начале. Но вот, под старость лет - Нок стал подражать старческому голосу, c кряхтением и одышкой - попал наш друг в капкан. - продолжая обычным голосом - Случилось, что дорогой той ходил и этот самый брат. Душой он был простой и говорил все время правду. Увидев своего родного, попавшего в капкан, тот, помощь оказать спеша, направился к герою нашей маленькой истории. - Речь стала гулкой, Ноктюрн, отвернулся от черного, принявшись расхаживать, с усилием наступая на ворох листвы - Его окрикнули - постой, тебя я вижу насквозь. Возненавидел ты меня за то, что я рядом с семьей своей не жил. Теперь, видать, расплаты час, мне умирать пора. Ты победил, но знай, победа это не твоя. - Нок, повернувшись снова к незнакомцу, продолжал голосом, весьма странно звучавшим и изображающим голос простака - Брат огорчился, увидев, до чего дожил старик.  Ответ последовал таков - ты брат по крови, есть ли у меня нужда так ненавидеть, как описал, тебя? - и тут же бросился на помощь. - говоря тише, словно разбитым, уставшим голосом - Старик словил момент и был таков - как только брат открылся, ловко пустил ему из горла кровь. Вот так два тела встретили рассвет - один погиб от простоты, другой от дикости своей. - отдышавшись, серый, наконец, перешил к заключению, замолчав и ожидая ответа на басню. Правильно было бы добавить такие слова - А смысл такова - ты братом был и будешь для меня, бродяга, но это не значит, что я буду к тебе нестись с распростертыми объятиями, братья же разные бывают. Однако, так же это не значит, что я тебя ненавижу и хочу убить.
Очень уж интересно, догадается ли сам черный до подтекста, или ничего не поймет, как обычно ничего не понимают остальные. Он сделал ударение именно на свободе неспроста, но в этих лесах такие радикальные взгляды никто терпеть не станет. И не по-хорошему предвзято отнестись к любому стайному ведь.

Ослепленный ненавистью не видит за словами их значений. - возразил Ноктюрн в мыслях, однако же подметив состояние дорогого собеседника, побрел рядом. Черный совсем уже расклеился и разошелся по швам, с минуты на минуту можно будет услышать от него - "там мой глазик закатился, а, еще вон, да-да, это печень, подайте, пожалуйста". Дыхание было похоже на шумящий в горах ветер с постоянно заедающим звуком, а походка – нечто, подобное подбитому орлу, которого заставили тащиться к своему гнезду пешком.
Дурной пример заразителен весьма – уже и серый едва переставлял лапы от тоски и уныния, исходившего от хмурого создания сбоку. Так не пойдет.
Мой друг, я и сам бы рад поменьше говорить. Но в моей лаконичности ты смысла не уловишь и подавно. – Ноктюрн сделал голос свой скучным и монотонным, дабы не выводить из облюбованного состояния одиночку, и продолжал, с выдержкой и абсолютно без выражения и интонации –
Подумай сам еще над той свободой, о которой ты сказал «продал». Ты разве не поверишь, что я свободен? Не только в своем понимании, но и в твоем, хоть сейчас покину стаю и пойду бесцельно шататься по лугам и полям, то есть, упиваться своей свободой. – сложно было говорить монотонно при играющих сейчас эмоциях. Он злился, сильно злился на потерянного для самого себя волка, и злился на себя за то, что сдерживает и без того редкие эмоции. Но путь уж избран был, негоже нам с него сойти.
Не брат? Скажи, как хочешь, как тебе угодно будет. Реальность это не изменит. Не скажет же красная ягода зеленой – мы разные? Вся наша разница – мировоззрение и положение. - продолжал канючить Нок, чувствуя созревающий коварный план. -
А ценности, ох, позвольте, имею счастье наблюдать за результатом – ты жаждешь и голоден, уставший и исхудавший, зато ты много повидал? Я тоже много видел, в конце подумав, что тело бренное мое еще кому-нибудь поможет, а ты? Ну что же, голову уныло опустил, возрадуйся, вон цель твоя! Беги.
Ноктюрн видел это озеро, с гладкой, манящей поверхностью и изумительной прозрачной водой. Путь лежал через возвышенность - небольшой холм, который на пике своей высоты переходил в обрыв прямо к воде. Можно было спуститься вдоль линии обрыва к берегу, либо сразу, не растягивая время, сигануть с обрыва, что, похоже, намеревалось сделать чудовище, ковылявшее словно без цели и без мыслей, возможно даже без мозгов. Также можно было попытаться пробраться через заросли, сквозь которые Нок и любовался чистой водой, но технически выполнить было лениво и неоправданно.