Весна. Холодна неохотно уступали своё место жаре, а вскоре тепло взяло вверх и от прежнего зимнего холода не осталось и следа. Вся добыча, начиная от маленьких мышек и заканчивая огромными оленями тоже покидали свои норки и все хищники были сыты. Правда, зима оставила после себя большое количество грязи, но это тоже поправимо.
Только Хелависе уже было всё - равно. После того как её убили и она вновь воскресла, но стала нежитью, она навсегда забыла, что такое сытость, тепло, холод, радость, счастье… Кажется, из вышеперечисленных пунктов отсутствует ещё одно чувство, но оно тоже не присутствовало даже при жизни лисички. Это любовь. Сколько она не искала своего самца, всё равно найти не смогла. Попался один – Фокус, но, увы, она его покинула и больше они не встречались. Но у них и вправду вспыхнуло что-то вроде симпатии. Она это чувствовала. Теперь она сама не понимает, зачем рассталась с ним.
«Помнишь ли ты меня ещё?»   
Нежить шла медленным шагом, ища поблизости добычу. Она воскресла совсем недавно, впрочем, как была убита; жаждила крови, смерти. Честно сказать, после того, как лисичка умерла и воскресла её характер только чуть-чуть изменился – она стала жестокой и могла бы убить любое живое существо, ставшее у неё на пути.
Она гуляла по смешанному лесу и не заметила, как вышла на территорию стаи призрачных следов. Она знала многие территории стаи, но эта локация не была известна лисица. Стаю она определила по запаху, ведь волки стай часто должны были обновлять метки, помечая свою территорию.
Территория открылась замечательная: небольшая территория, которая даже сейчас, когда на многих землях лишь одна грязь, была покрыта красивой высокой травой, а в будущем тут должны были появиться вкуснопахнующие цветочки. Будь Миншаса живой, она бы тут же кинулась и повалялась в мягкой траве, но сейчас от такой мысли у рыжей вызвало рвоту. Она не могла поверить, что когда-то бегала и резвилась среди высоких трав и красивых цветов.
Главный смысл «жизни» сейчас был найти добычу.

«Неужели я когда-то была обычной?»
Этот факт сильно удивлял лисицу. Если когда-то она не могла поднять лапу на какое-нибудь живое существо, то сейчас бы она сделала это безколебаний и не задумываясь. Она совсем недавно воскресла и жаждит крови. Ей было абсолютно без разницы, кого есть: хоть волка, хоть лисицу – всё она съест. Конечно, после смерти она не чувствовала голода, но ей хотелось убивать. Есть живых ей хотелось только в своё удовольствие, но в весе это не изменится.
Только сейчас Хелависа заметила, что сильно исхудала. Шерсть, которая даже при жизни раздражала свою обладательницу стала ещё темнее и была покрыта ярко-алыми пятнами крови. Никогда хорошая фигура лисицы превратилась в тощую, до безобразия ужасную. Все кости угрожающе выпирали из-под шерсти лисицы, которая была растрёпана и запутанна. К великому сожалению, Миншасу это уже нисколько не волновало. Казалось бы, это даже нравится нежити.
К великому сожалению, лисица уже не помнит старых знакомых, даже самых близких. В её памяти отложилось только одно живое существо, тем более, она помнила его очень смутно – Фокус. Она ощущала что-то вроде бывшей привязанности к нему, но после смерти это всё испарилось. Она не помнила ни его внешности, не привычек, а только его печальные глаза, которые проводили лисицу, когда она покинула его. Всё.
Тут размышления рыжей привлёк противный и злорадный голосок. Обернувшись, она увидела перед собой волчицу, которая была не в очень дружелюбном виде. Правда, наше героиню этот факт несколько не напугал; напротив, она зло усмехнулась, ибо уже успела понять, что даже лисица-нежить способна одолеть живого волка, который в несколько раз крупнее её. Разобрать слова волчицы она не сумела, ей лишь они показались какими-то далёкими и не понятными, словно во сне.
- Уходи отсюда, - прорычала Миншаса, отчётливо произнося каждое слово. Вид её был грозным, что не смогло не напугать живую. Хоть она и была лисицей, но вступить в бой с волком она могла. Правда, эту чёрную ей убивать совсем не хотелось, а лишь поиграть с ней.
То, что нежить не может вступать в диалог в живыми существами Хелависа не знала. Пока.