В такие часы обычно приятно лежать на траве с полным, то есть не голодным брюхом кверху и, высунув розовый язык из пасти, смотреть на высокие кроны деревьев, впивающиеся в небесную лазурь. Именно так делала сейчас Смелая, да и стоит ли говорить, что это излюбленное занятие приносило ей огромное удовольствие? В этом положении она представляла себя огромным черным жуком, перевернувшимся на спину и тщетно пытающимся перевернуться, при этом смешно двигая блестящими кривыми лапками. Это было настолько ярким и забавным в воображении волчицы, что она тихо посмеивалась, глядя на зеленую листву.
Солнце медленно катилось по небесному куполу. Быть может очень медленно для тех, кто привык скучать. Но не для Смелой. Находясь в ожидании того, когда же, наконец, капелька меда станет светить немного мягче и ее лучи станут истинно золотыми, она считала пролетающих мимо насекомых и различала стук дятла и трели птиц.
Смелая безумно любила время вечера и заката! Станет не так жарко, наоборот – свежо и хорошо, небо озарится в последний раз перед смертью очередного дня, и небесную кровь смоют слезы – звезды.
Улыбаясь и наслаждаясь приятной негой и покоем, который точно кокон, обволакивал ее полностью, волчица повернула морду вправо и посмотрела на ближайший цветок, прячущийся в зеленой траве. Маленькое солнышко с белыми лепестками, точно в облаке – ромашка. Смелая задумчиво вздохнула; там внутри что-то легло тяжестью на сердце, и оно неприятно заныло.
Когда-то такие цветы она впопыхах срывала по воле одного начинающего целителя. А он колдовал над ними, как настоящий шаман. Конечно, все было не совсем так. Но Смелая не знала, что сознание склонно приукрашивать воспоминания, поэтому верила им. И если бы кто-то спросил у нее: «было ли что-то по-настоящему ужасное в твоей жизни?» и Смелая ответила бы: «не было». Но скорее всего она была просто еще слишком молода для по-настоящему ужасных вещей в этой жизни. Пока ее укрывали от этого ее спокойствие, солнце и цветы. Кто знает, как она поведет себя, если позволить горю приключиться с ней?
Смелая, пока мы рассуждали о ней, перевернулась на живот и сорвала нежный ароматный цветок зубами. Держа его крепко в пасти, поднялась на лапы и резко прыгнула в густые заросли малины. Разве что она играет с кем-то в прятки?

Смелая не могла знать наперед, что в кустах малины так внезапно появится Аделина, но она уже давно привыкла к тому, что эта добрая волчица так тихо приходит и уходит, словно она невесома, словно с легкостью умеет проходить сквозь материальное. Волчица ни на миг не сомневалась в том, что Аделина добрая. А какой же она еще может быть, если ни разу не оттолкнула эту дурнушку от себя, если всегда улыбалась ей при встрече и не причинила никогда боли?
Вдохнув знакомый запах и ощутив нежный прикус на ухе, она легонько дернула им, после того как его отпустили и повернулась мордой к Аделине. Смелая не смогла удержаться от крайне радостной улыбки при виде волчицы, что, учитывая ромашку в пасти, придавало ее виду комичности. Но в глазах Смелой плескалась совершенно искренняя радость, которую никогда и ни за что не спутать ни с одной маской на свете.
Вообще Смелая улыбалась довольно часто и практически всем знакомым и незнакомым. Такова была ее странноватая особенность. Но Аделине  она улыбалась по-особенному. Она была одной из немногих, кто знал, что Смелую зовут именно Мила. Что «Смелая» всего лишь странное прозвище, данное неизвестно откуда, но так прочно закрепившееся за волчицей, что та даже предпочла представляться незнакомцам этим странным, практически ни о чем не говорившем определением. Ответ на вопрос «почему» получить предельно легко – волчица гордилась своим прозвищем. Но если копнуть глубже, многих смелых и отважных частенько принимают за безрассудных глупцов. Волчица не догадывалась, что прозвище далось ей, скорее всего, исходя из таких размышлений. Ведь у нее было еще одно, странное в звучании настолько, что одновременно  и сдавливает сердце в груди нежностью…и звучит совсем как - «пустышка».  Но Смелая верила совсем в другое. И пока она верила, согласитесь, ее отважная роль давалась ей совсем неплохо.
Смелая осторожно выронила нежный цветок на траву и тихо засмеялась. 
- Я знала, что ты найдешь меня первой! Ты вновь выиграла, - с улыбкой сказала она. Это звучало немного странно, но, надеюсь, вы не забыли, что Смелая играла в прятки? И сейчас ей хотелось продолжать играть дальше вместе с серой волчицей.
Солнце все клонилось к горизонту, золотило лучи и делало небо теплым. В воздухе витала спокойная свежесть.

Ну, а невидимые мысли Смелой напротив - легко витали, в облаках и наслаждались нежными поцелуями солнечных лучей. Они отличались своенравностью и нечасто запирались в голове у волчицы, требуя свободы. Как только Аделина сделала выпад навстречу Смелой и устремила взгляд на нее, ответная реакция молодой волчицы не заставила себя ждать - она тут же подпрыгнула на месте, а потом припала к земле, смешно зафыркав. Хвост не мог «усидеть на месте» и метался из стороны в сторону, точно как у собаки. В янтарных огоньках Аделины Смелая прочитала резвое желание скорости и без лишних слов подпрыгнула на лапах, покрутившись на месте, точно маленькая пружинка рванула вперед, стремительно удаляясь от серой волчицы. Ветер тихо тронул белоснежные лепестки оставшейся лежать на траве ромашки. Она была похожа на красивое, счастливое воспоминание, которое ни за что нельзя стирать из памяти. Но цветок уже был сорван, и так же воспоминание - еще не погибло, но осталось воспоминанием безвозвратно.
Пока тонкие лапы несли волчицу стремглав вперед, она думала о былинках, порхающих в струйках света, рассеивающихся сквозь листву на деревьях. Она думала о вспорхнувших стайках птиц, которых она потревожила своей мелькнувшей тенью. И, наконец, думала о бегущей позади Аделине. Чем же Смелая заслужила такое теплое отношение к себе? Серая статная волчица с янтарными глазами всегда выглядела серьезной и строгой, нежели сейчас. Несмотря на слишком наивную натуру Смелой, у нее было преимущество забираться в самую сущность того, кто стоял перед ней. Поэтому она считала, что Аделина была настоящей именно в такие моменты, как сейчас. И чтобы продлить драгоценные моменты светлого самочувствия ее души, Смелая теперь считает своим долгом всегда отгонять от Аделины, которая стала ей родной, равнодушные тени меланхолии и депрессии и оберегать ее улыбку. Смелая, как никто другой, знала, что эти страшные тени, нападают чаще всего на взрослых, и потом медленно лакомятся их улыбками, смехом и светлой грустью.  Поэтому нужно было как можно скорее прогонять их подальше ото всех взрослых, тем самым спасая их. Она, конечно же, как и все начинающие герои, считала, что от нее зависит практически все в этой жизни. Такую своеобразную самоотверженность легко спутать с эгоцентризмом, но… вы не путайте, пожалуйста.
«Сейчас мы бежим так быстро, что они нас просто не смогут догнать и останутся далеко позади!» - думалось Смелой, и ее живое красочное воображение рисовало ей благородно-ужасных существ, которые преследовали двух волчиц. Они были крупнее даже медведя, их глаза переливались холодом, их шерсть иссиня-черного цвета торчала перьями, как у ворона. Представляете, если такая тень вопьется клыками в виски взрослому?
Волчица бежала дальше, углубляясь в сердце рощи, наслаждаясь полетом «на своих четырех». В какой-то момент она стала бежать рысцой, касаясь земли лапами немного мягче и осторожнее. Ее ушки вылавливали признаки движения позади. Где же Аделина?

Смелая выдохнула часть воздуха из легких, падая на землю и тут же изгибаясь, прижав согнутые передние лапы к груди. Ее голова полностью лежала на земле и мир перевернулся для нее вверх тормашками, тогда как ее собственный вид очень веселил. А точнее ее уши, которые прижатые к земле, выглядели словно заячьи. Она высунула кончик розового языка, а затем облизнулась, когда Аделина легла рядом с ней. Покусывания вызвали у Смелой сдавленный веселый смех, похожий на ворчливые взвизги. Она мягко уперлась задними лапами в брюхо серой волчицы, а потом, извернувшись всем телом, перевернулась на бок, не сводя взгляда с Аделины. Перестав смеяться, Смелая вновь смешно облизнулась и моргнула, а потом вернулась в исходное положение, лежа на спине.
Солнце уже касалось вершин высоких гор вдали, которых не было видно отсюда. Смелая упивалась материнской лаской Аделины и чувствовала себя с ней полностью расслабленной и открытой. Не было ничего более лучшего, чем иметь в мире, который придумал сам, родственную душу и держаться за нее до конца. Когда Аделина не смотрела на Смелую, она украдкой изучала ее взглядом и пыталась угадать, о чем та думает.
Прохладный, уже почти ночной ветер, заставил Смелую зажмуриться и широкой улыбнуться той прохладе, которая обволакивала ее тело, кроме бока, что был рядом с серой волчицей – его обволакивало особое тепло. И если его вдруг не станет, тот бок замерзнет самым первым. Наверное, руководствуясь этими мыслями, волчица перевернулась на брюхо и решила как можно крепче, а если получится, то всем телом «прилипнуть» к Аделине. Она, задрав голову, взглянула разок на яркое небо, ласкаемое кронами высоких деревьев, восхитилась позолоченным куполом в очередной раз, как самый первый, и повернула морду в сторону серой волчицы, сразу же уткнувшись влажным носом ей куда-то в район плеча. Смелая медленно вдыхала запах волчицы, в котором ощущался запах трав и леса, а затем просто коснулась ее плеча своей щекой, прижав уши к голове.
- Аделина…
Смелая потянула последнюю гласную на манер, как это иногда делают дети. Хотя сделала это не намеренно, так просто получилось. Голос был мягок, тих и спокоен – полное отражение умиротворенности ее внутреннего океана.
-…хочешь малины принесу? – Волчица подняла глаза на серую волчицу и вновь заговорила с улыбкой. – В ней сейчас много солнышка, и она жуть какая сладкая.