• Имя [кличка]
Саломия.
Уменьшительные - Сали, Саломка, Салушка, Саличка, Салинка.

• Пол [без линолеума и паркета]
Женский.

• Возраст [в пределах разумного]
Примерно шесть лет.

• Характер [не менее 6 строк]
Салушка - очень смешливое создание. Её сложно представить без бодрого хрипловатого "х-хе" и дурацкой, нелепой "рыжей" улыбки во всю пасть. Связки она посадила ещё в детстве, а улыбаться, как сама с притворным смущением объясняла, "только недавно начала и ещё не научилась". С первых минут она предстаёт чудаковатой, но доброй и потешной, а в процессе общения забываешь, что перед тобой - взрослая, умудрённая жизнью волчица. Саломия, например, теребит, как волчонок, свой изуродованный хвост. Покусывает его, держит в зубах, как соломинку, порой так начинает разговаривать и её и без того не очень внятная речь становится похожа на непонятное шипение и пофыркивание. Часто сидит, прикрыв один глаз и склонив голову набок: это означает, что что-то у неё в голове происходит очень важное, или она просто внимательно слушает собеседника. Салушка обожает смолу: запах смолы, вкус смолы, даже, как она сказала, "сама смола глаз радует - на камень драгоценный похожа".
Вообще, она много чего любит. Всего и не перечислишь. Но больше и чаще всего Салушка гуляет. Целыми днями она бродит по территории стаи, по окрестным землям, исследуя их, ища себе укромные тайники. Саломия старается не пропадать слишком много вне лагеря стаи, всё-таки, совесть грызёт - из всех обязанностей она только частенько притащит в лагерь какого-нибудь длинноухого, да и всё тут, а всё остальное время круги нарезает с каким-нибудь новым (или старым) знакомым, обсуждая всевозможные приятности. Новые знакомства Салушка заводит очень быстро - в основном это молодые, беззаботные и анархичные волки, любящие поговорить о самых важных (как им кажется) вещах и услышать мнение постороннего. Хотя встречаются и совсем другие собеседники, не суть важно; главное для Салушки - это интересный разговор, хотя сама она один раз призналась, что "с некоторыми и помолчать здорово". А ещё Салушка любит наслаждаться красотой окружающего мира. Неважно, что перед ней - лес или роща, река или озеро - во всём она найдёт красоту, всё будет достойно её глубочайшего внимания и детального созерцания.
Несмотря на свою блаженную умиротворённость и любовь практически ко всему, что её окружает, есть три вещи, от которых Саломия никогда ни придёт в восторг. Это: а) некрасивые/большие насекомые, б) темнота в одиночестве (когда она с какой-нибудь живой душой - восхищению сумеркам нет предела) и в) вода (в смысле плавания или обширного прикосновения к телу). Да и Салушка сама по себе довольно дёрганная и нервная - может испугаться, например, хруста ветки или шелеста листвы, или упоминания о какой-нибудь страшной вещи. Пугается она всегда так искренне и забавно, а потом ещё и сама смеётся над своей пугливостью, что все моментально прощают ей секундную слабость.
"Салушка (или Саломка, Салинка) - ну очень хорошая," - доверчиво говорят про неё волчата, с которыми Саломия с удовольствием копошится в детской. У неё с детьми полное взаимопонимание, любовь и дружба навечно... или до тех пор, пока они не вырастут - ведь многие самые замечательные малыши теряли всё своё обаяние, преступив границу взрослой жизни, превратившись в "очень остроумных, циничных, но пустых каких-то ребят". Сама Салушка циничной никогда не была - не умела. "Старалась-старалась, но такая белиберда получалась! Я смотрела на себя в лужу и говорила: нет, Саличка, живи лучше по своим принципам, охраняй ценности души, умей прощать - и будет тебе счастье".
Вот такая она, Саломия-Салушка.

• Внешность [не менее 6 строк]
Вес - 35 кг, высота в холке - 75 см, длина от носа до кончика хвоста - 1,5 м.
Несмотря на не слишком выдающиеся параметры, есть в ней какая-то искра неординарности. На первый взгляд - излишне худощавая, сухопарая волчица с неожиданно вытянутой мордой и длинными лапами. Добрые, чуть косящие глаза цвета охры постоянно находятся во влажном состоянии и часто начинают слезиться (последствия давнего, плохо вылеченного воспаления); крупный, чёрный нос часто подёргивается, улавливая запахи окружающей звезды; на больших ушах-локаторах шерсть редкая и короткая, иногда можно даже встретить почти лысые участки кожи. Но, несмотря на внешнюю болезненность и даже немощность, у Салушки неплохая физическая подготовка: она очень увёртливая и прыткая; телосложение у неё поджарое, а сухожилия крепкие и выделяющиеся.
Два основных, "доминирующих" цвета в её окрасе - это чёрный и белый. Исходя из них, шерсть Саломии переливается всевозможными бело-серо-чёрными тонами и их оттенками, только пара будто не к месту появившихся бурых вертикальных полос разбавляет необычную композицию. На морде ярко выделяются две отличительных черты - тёмно-коричневое пятно, "перетекающее" от носа в сторону глаз и рыжая обводка губ (уже упомянутые выше уши чистого угольно-чёрного цвета без других цветовых примесей). Живот и нижняя часть морды белые, а лапы, будто одетые в высокие, по брюхо сапоги, серые. Сама шерсть очень густая и жёсткая, но длины средней, так что худосочность Салушки всё-таки коварно проглядывает из-под картинно красивой шерсти.
Из-за общей нарядности трудно различить пару незаметных шрамов, подло разместившихся на теле: один, рваный и какой-то обидно небрежный рассекает внутреннюю часть левой лапы (иногда он гноится, и Саломие приходится ходить, сильно заваливаясь в левую сторону); второй, маленький и с корявыми полукруглыми контурами проходит под подбородком; третий - даже не шрам, а увечье: отсутствие кончика хвоста, из-за чего хвост у хвоста кривые и странные очертания.
Часто худую Салушку со спины принимают за молодую волчицу - может, это из-за её нескладности, может, из-за необычной, но красивой шерсти. В любом случае, взглянув в её наивно-плутоватые янтарные глаза, вы поймёте, что далеко не все её странности связаны с её обличьем.

• Биография [не менее 10 строк]
- Мама рассказывала - роды были трудными. Не из-за меня - я была первенцем, легко и быстро появилась на свет и попала в любящие объятья к папе. Проблема была в моём брате, Криструне - он был крупный, за час мама с трудом управилась с ним (вы поймите, я-то минут за пять в наш мир путь проделала!); но, как нам говорил отец, всё закончилось хорошо и измученная и уставшая мама провалилась в долгожданный сон.
Маму звали Фолька, а отца - Бьёрн. Конечно, мы к ним по именам не обращались, но отношения у них были чудные (только так друг-дружку и кликали!), и мы в них не лезли особо, хотя любопытно было - страсть как. Во-первых, никакого романтического уклона - Бьёрн любил нам рассказывать различные истории, в основном - про приключения, но иногда там проскальзывало что-нибудь про любовь - тогда-то мы и начали удивляться, да ещё как. В сказках Бьёрна всё было так здорово и мило - ласковые слова, будто случайные прикосновения, а спать ложились в обнимку, свившись в одно тёплое тело... У них дальше шутливого и вовсе не случайного перепихивания и весёлой перепалки дело не доходило. Помнится, мы с Руном ночами не спали, притворяясь, а сами старались подметить хоть какую-нибудь романтическую нежность... Но всё тщетно. Наше любопытство подстрекал ещё тот факт, что и мама, и отец были обычного, серого окраса, ну а мы с братом совсем не были обыденными серыми волчатами. Я какая вы видите, а Кристун? Он так вообще трёхцветным был! Да-да! Чёрно-серо-рыжим, вот каким. И мы с братом очень эту тайну раскрыть хотели. Подбегали всегда к Бьёрну - он хоть был дюжим волком, на самом деле - добряк добряком... и так мы ему видимо надоели со своим неуклюжим шпионажем и неуёмным любопытством, что он посмотрел на нас сердито и в сердцах сказал: "Да брат я Фольки, теперь довольны? Уймитесь наконец!"
"А что?" - задумчивым шёпотом спросил у меня Рун, когда мы в тот день готовились ко сну, - "Это всё объясняет! А папа наш, значит, бросил нас?"
"Ага," - согласилась я. На том и порешили, и больше к этому вопросу не возвращались - закрыли тему. Да и, к тому же, я всегда подозревала, что Бьёрн слишком хорош для отца... а вот для дядюшки - в самый раз.
Росли мы в самых диких условиях - практически на болоте, на чудной палестинке в лесу совсем рядом с топью. Если вы думаете, что мама с Бьёрном как-то особо нас опекали, или тряслись над нами, или всё такое в этом духе... Да ничуть! Пару раз предупредили, рассказали страшные сказки и отпустили на все четыре стороны, но только с уговором, чтобы ночью были дома. И у нас началась настоящая, "взрослая" жизнь. Эх, хорошо жили! Носились по всем окрестностям, заводили дружбу с местными собаками - недалеко находилась полузаброшенная деревня, облюбованное место бродяг и дворняжек. Еда в течение дня была отдельной темой. Охотиться мы не умели совсем, поэтому приходилось подворовывать (а в случае неудачи мы не смущались и начинали клянчить, попрошайничать и давить на жалость) у собак. Коллектив, надо сказать, там подобрался замечательный, все приходили в ужас от наших выпирающих рёбер (мы, помнится, специально брызгались в соседнем озерце, чтобы тощие контуры выступали яснее) и старались откормить нас. Надо сказать, мы особо не задумывались, почему были тощими - может, потому что носились целыми днями без передыху, может, потому что порой забывали даже наведаться к дворнягам и набивали себе животы кислыми местными ягодами... Но, зато, когда мы приходили домой, на родную палестинку... нас ждал уютный лежак из мха, какого-то пуха и чего-то ещё, обязательно сытный ужин - чаще всего ещё теплый заяц, сказка на ночь и крепкий сон под тихие разговоры Фольки и Бьёрна.
А потом мы с Руном выросли, он стал симпатичным, сильным волком, научился у Бьёрна охотиться и мастерски научил этому меня. Я, собственно, ничем особо от себя в детстве, кроме размеров, не отличалась, худоба у меня не проходит и по сей день, но я уверенно себя чувствовала рядом с окрепшим братом и с удовольствием стала совершать с ним более длительные вылазки всё дальше и глубже в лес.
А затем... затем мы оба как-то сразу поняли, что сидеть на шее у уже изрядно потрёпанных временем мамы и Бьёрна не есть хорошо. Оставалось два варианта - либо остаться с ними на всю жизнь, до конца своих дней не покидая палестинки, либо, как это делают все остальные, попрощаться с родителями и уйти в свою, новую взрослую жизнь.
Пока я колебалась, Криструн уже принял решение, и горячо начал меня в нём заверять:
"Ты понимаешь, сколько всего там интересного! Новая жизнь, новые приключения! Мы познакомимся с кучей новых знакомых, нам уже не будут нужны сказки родителей - мы сами будем героями сказок! Как ты не понимаешь, Сали?"
Я смотрела на него, смотрела... и вдруг отчётливо поняла, что эта жизнь - не для меня. Мой Иструшка просто повзрослел, и из озорного, любопытного и жизнерадостного волчонка превратился во взрослого, по-своему очень хорошего: смелого, отважного, гордого, но... не в моего нескладного братишку, с которым мы бегали на далёкую поляну, собирали полевые цветы и огромными охапками приносили их маме и Бьёрну, а те смеялись, гладили нас по голове и протягивали награду - тёплую тушку зайца...
"Иди с миром, Криструн. Я расскажу всё Фольке и Бьёрну," - сказала я ему, и он всё понял. Мы потёрлись носами и он ушёл куда-то далеко, навстречу новой семье и новым приключениям. А я осталась там - на родной палестинке, рядом с мамой и дядей, рядом со знакомыми дворнягами и уже изрядно подсохшим и совсем не страшным болотом.
Фолька на мой рассказ лишь вздохнула и серьёзно сказала мне, что мне не стоило цепляться за свою прежнюю жизнь и я должна была идти с Криструном.
"Мама! Ему больше нужна новая семья - любимая и дети, чем я. В няньках ему нужды не будет, поверь!"
"Как знаешь, Саличка. Но, честно, я рада," - не стала лукавить моя мать.
Я прожила с ними до самой их смерти. Сначала ушла Фолька. Она, совсем уже старенькая, заразилась чем-то от собак и не смогла перенести заразу. Мы с Бьёрном похоронили её на болоте. Потом не стало Бьёрна. Решив тряхнуть стариной и поохотиться в последний раз, он ушёл куда-то в лес и там пропал. Спустя несколько месяцев я переговорила с вожаком местных собак и тот поведал мне, что они недавно нашли в лесу очень похожего на него волка и похоронили по всем их собачьим почестям - они все прониклись к нему, уже мёртвому, доверием.
...Ой, ребятушки, вы ещё не потонули в моих печальных воспоминаниях? А дальше и рассказывать-то нечего особо. Поблуждала я пару месяцев в лесу, да и попала в вашу стаю. Попала с трудом, надо сказать - состоялся очень серьёзный разговор с вожаком, альфа-самцом Тристаном, потом я долго была на испытательном сроке... Но всё обошлось, и теперь я здесь, с вами, в детской. А теперь засыпайте, и я расскажу вам настоящую сказку...

• Стая [Ядовитого тумана/Призрачных следов/Серой крови/Нежити/Одиночка].
Ядовитого тумана.

• Статус:

- в стае [смотрите состав] - охотница.
- личный [то, что отображается под ником] - Бывают ночи без просветов,но без рассветов-никогда

• Связь с Вами [обязательный пункт]
вконтакте - id163717803

Отредактировано Саломия (01.03.2012 12:53:23)