Аделина стояла в нескольких метрах от волка. Ее позиция была весьма смешна, однако в  планах смеяться не планировалось. На морде не было ни капли смешка, а наоборот присутствовало удивление, сопровождающее разинутой пастью. Из нее вылезали толстые клыки, а из самой пасти торчали травы. На носу удобно устроился небольшой сугроб снежка, быстро таивший от жара тела. Светлые медовые очи были довольно расширены от всей картины.  Лапы находились  друг от друга на большом расстоянии, хвост торчал в непонятном положении. Толи сверху, толи снизу.
Перед хищницей оказалось самое неожиданное, что могло произойти – волк из стай Серой Крови, самое главное – «поросёнок» из стаи Серой Крови. Вся его темная шерсть была испачкана в грязи, снегу, частями промокла, а в некоторых местах шерсть осталась чиста.
На морде волчицы постепенно стала появляться легкая улыбка, послышался тихий смешок. Выпрямившись и усевшись, Аделина сощурив медовые очи, смотрела на волка, старательно пытающегося вытащить из-под снега целебные травы. Незнакомец вроде услышал охотницу, но не предал этому особого внимания. Дожевывая сладкие травы, хищница поднялась на сильные лапы, медленно подходя к чужаку.

офф: голова особо не варит

Отличительная черта Аделины – ее павидловые очи, которые легко замечают скрытые эмоции. Они быстро подметили, что Нойз был недоволен присутствием хищницы. Самка молчала, присев в нескольких метрах от волка, опустив глаза вниз, стараясь скрыть свой острый взгляд. Опять ее медовые блюдца пугают собратьев.
Молчаливость предавала ее сейчас. Не зная, что сказать, она издала длинное «э» и только в конце добавила свое имя, быстро, незаметно.
Почувствовав себя неловко, охотница сидела тихо, прижав уши и захлопнув пасть. Напряжение, которое она испытывала, посещало ее не часто, редко. Тихо сглотнув, волчица подняла светлые очи на чужака, прямо из-под бровей. Она хотела увидеть и услышать то, что скрывал Нойз, но не дождавшись, поднялась на сильные лапы и прошла туда, где изначально находилась.
Наклонившись к своей снежной норке, засунула туда морду ели касаясь снега, пристально отрывая целебные травы. Усевшись спиной к самцу, она смотрела куда-то в сторону, в сторону густого леса. Тьма постепенно сгущалась меж деревьев и густых ветвей. Мрак тянул свои нити к светлому снегу, но было еще совсем рано для темного вечера.
Странно, но давно уже никто не заставлял чувствовать сильную волчицу, как Аделину, жалкой. Рядом с ним, она чувствовала себя слабой.

Отредактировано Aделина (13.01.2012 21:02:06)

Пожевывая травы, Аделина жадно впилась взглядом в далекие горные вершины. Снег, лежавший на просторах легко, словно сахарная пудра, постепенно увеличивался, делая горы более крупными. Свет, блиставший в каждой снежинки, ослеплял. Хранившееся красота в вершинах гор поражала и восхищала.
Ненадолго наступивший покой разрушился после того, как Нойз присел подле волчицы. Его поведение слегка смутило ее. Хвост волка, лежавший на хвосте волчицы, заставил больше всего хищницу засмущаться, не говоря уже о ели касающемся плече. Отвернув морду в сторону, Аделина немного косилась на него. Будь она человечком, щечки давно бы уже горели алым светом. Косо глядя на самца и слыша его вопрос, она все-таки промолчала, хоть и слабо кивнула, слегка приоткрыв пасть и улыбнувшись, мило и непринужденно. Когда волк отошел к яме охотницы, та мгновенно повернулась обратно, неотрывно смотря на грязного самца. Он видимо отряхнулся – все его шерстинки склеились во множество треугольничков. Большая морда полезла в яму Аделины, что заставило ее подняться на лапы и вытянуть шею так, чтобы видеть все в подробность. Успокоившись, что ямка не будет испорчена, присела прямо возле Нойза, внимательно смотря, как он работает. Острый взгляд засек, что он пропускал обычные цветы, которые на вкус были очень вкусны хищнице. Как только волк вытаскивал морду, она окунала голову, быстро вырывая цветы. Набирая небольшую кучку растений, Аделина начинала поедать маленький запас, тихо почавкивая и смотря на чистое небо. Оно было на столько светлым, что казалось, будто не зима, а лето, хоть и теплого солнца не было. Листва на верхушках ели пошевеливаясь от слабого ветерка, издавая тихую мелодию с вальсовым мотивом.  Волчица наслаждалась чудной песней, а ее светлые очи наполнялись чем-то сочным.

Аделина угомонила свои мысли, заметив, что волк, окончив собирание листвы притаился и, по его виду он явно собирался уходить. Молчание, которое так давно уже витало в воздухе дразнило самку с такой силой, что та даже временами тихо щелкала челюстью. Внимательные очи оглядывали волка. Хищница разволновалась, не желая оставаться одна. Ее голова на миллиметры шаталась по сторонам, будто вот-вот из пасти выйдут какие-то слова. Как же было сложно заговорить, хоть этого так сильно и хотелось. Нетерпение проедало ее тело, сердцебиение участилось. Вся природа, которая обычно радовала волчицу, теперь была отвратительна, как никогда. Ей не были интересны все пейзажи, обитатели этих видов. Самке хотелось, чтобы приятный незнакомец, заставивший ее растаять остался и они пусть и сидели в тишине, но сидели подле друг друга.
Тревога окутала все тело Аделина и та в нетерпении встала на ноги. Не ожидая от себя самой такой маневр, на морде появилось странное выражение, который сопровождалось испуганными глазами. Смотря на темного сверху, говорить стало еще страшнее, а смущение заразило кровь. И все-таки пасть медленно открывалась, хотя что-то сказать. Тело не слушалось хозяина.
"Останься".
Мгновенная тишина. Воздуха не хватает. Тело бросило в жар. Медленно присаживаясь, неотрывно глядя в глаза Нойза, волчица увядала, хоть с морды так и не уходила тревога. Все мышцы, кости, мясо, жир ссохлись внутри, а дикая боль, естественно, убивала. Как стыдно, ох, как стыдно. Таких слов Аделина не говорила. Никогда. И с чего бы вдруг сказать сейчас, ему...

Как странно, как странно, что такая реакция была у этого волка. Аделина ждала или безответия или просто сарказма, но...
Хищница опустила голову вниз, впившись взором в чистый снег и остатки трав. Смутилась. А фраза, произнесенная Нойзом, вообще убила ее. Пусть сердце и трепетало, а глаза округлились, но легкая улыбка присутствовала на морде. Ощущать этакое приятное чувство было необычно.
Тихо посиживая перед волком, набравшись смелости, она выпрямилась со спокойным лицом, будто бы и ничего и не было, но не прошло и мгновения, как глазки загорелись ярче, а на мордашке выступила добрая улыбка. Стало легче после своего маленького откровения.
Услышав вопрос, Аделина сменилась в лице, почти незаметно. Слова волка были немного грустны для нее – откровения для Аделины это слишком личное, но и задевать его своим безмолвием не хотелось. «Я – твой враг. Я из стай Ядовитого Тумана», - немного тихо вымолвила она. – «Но надеюсь это не помешает нашему общения».
Волчица притаилась, сказав что-то неловкое для самой себя. Шея немного въехала назад в спину, оторвав глаза от Нойза, переведя их куда-то в сторону и медленно начала произносить: «Вырасти в моей стаи, значит научиться терпеть. Стремление не терять своей планки сделало меня бездушной. У меня мало друзей и нет семьи лишь один приятный волк из моей стаи, да и только. Я одинока». Аделина явно разговорилась, что подметила сразу после последней фразы. Немного подумав и переварив сказанное, она взглянула на Нойза так, будто его очередь наступила рассказывать.

Аделина глотала все слова волка, быстро переваривая их. Как хорошо она понимала Нойза. Жить одной, поддаваться только своему желание  - мечта всей жизни. После всех слов она при согнулась, будто бы зажавшись душой. Она раздумывала о словах волка. Наверно, было бы хорошо уйти из стаи и отдаться вольному ветру. Возможно, что мало вероятно, она могла бы и воссоздать свою стаю, найдя нужного ей волка.
Когда самец вымолвил слова о виде, самка медленно перевела очи. Когда радужка встретилась с рыжими солнцем, которое так редко бывает зимой, глаза стали более теплого цвета, приятного. Наклонив черепушку в бок, волчица вглядывалась в далекий неизведанные виды, хотя что там. Все территории она знала. Три стаи и нейтральная территория.
После очередной реплики волка, Аделина выпрямилась и все-таки посмотрела в глаза Нойзу. "Аппетит и болезнь", - медленно проговорила она тихим голоском. Заговорив о болезни, самец мгновенно бы задал вопрос "что случилось?" или на этом подобии. По-этому, не сидя и секунды, поднялась на длинные лапы и присела к черному левым боков. Длинная полоса алло-коричневого цвета проходила вдоль позвонка, уходя вниз к бедру. Рана, оставленная после встречи с человеком.
Сев обратно в исходную позицию, Аделина немного мило улыбнулась. Совсем не хотелось портить ни себе, ни самцу настроение. Улыбка, которая исходила от хищницы была теплее последних солнечных лучей. Очи всматривались в глаза Нойза. Как же ей было хорошо с ним. Вот так просто сидеть. Как и хотелось.

После того, как волк лизнул Аделину, та хоть и смутилась, все равно ответила ему взаимностью. Слегка сощурив очи и еще милее улыбнувшись, ее мордашка залезла под подбородок Нойза, слегка пощекотав его носов и усами. Глаза неотрывно глядели на волка, который своим поведением охмурил ее, как никто и никогда. Он был нежен с ней, не старался быть лучше других. Было хорошо. 
«Думаю, да», - начала охотница, немного призадумавшись и сидя все в той же позе. – «Но куда?» Выпрямившись, она долго смотрела добрыми глазами на молодого волка и, нехотя отрывая взгляд, посмотрела вдаль. Куда же идти и что будет потом? Но, это и не волновало особо.
Вернув внимательный взгляд к Нойзу, она даже прижалась к нему еще сильнее, заставив гореть свое тело аж синим пламенем. И что же так манило Аделину к нему?.. Множество имеют сильный торс, умные глаза, но почему-то именно этот, этот хищник заставил суровую волчицу превратиться в неженку.
Она чувствовала себя зефиром в дорогой стеклянной тарелке; она чувствовала себя какой-то вкусной. Но, возможно, это всего лишь казалось. Она не менялась, только разум затуманился. Ее влюбили в себя каким-то иным способ, не таким как обычно. Без изящных слов, без необычных действий.