Окса с довольной мордой бежала по лесу. Как обычно  все чересчур, неприлично и громко. Ей уже год. И если другие ее сверстники уже учатся асам охоты, то она разгильдяйничает: бегает от нежити, бесит лисиц, ловит кроликов. Живет своей, не стайной, жизнью. Ей все по барабану. У нее есть своя точка зрения, а на других ей наплевать. Совершенно наплевать. А что ей? Милк на нее все равно, Тристан слишком занят, Алукарда днем с огнем не сыщешь, а наставника ей еще не приставили. Хотя, она не особо то и рвалась. Ей было интересно бегать от нежити, за нежитью, раздражать всех и все. Окса честно добивалась того, что бы ее ненавидели. У нее это прекрасно получалось.
Волчица недовольно поморщила нос, ведь в него ударил запах лисицы. Очень знакомой лисицы. Хотя, здесь, эти рыжие твари, знали ее как никого другого, кто же их еще погоняет недалеко от стаи Ядовитого Тумана? "Охохо, разомнемся", невольно она похрустела позвонками на шее и натянула маску "опачки. Нежданчик".
- Опапа, бета? Окса, если я помню, - путь бете перегородила огромная рыжая лисица.
- Ох, рыжая нечисть, тут как тут! Давно я тебе хвост не трепала, да? – Разноцветные глаза блеснули азартом и Окса немного опустилась к земле, принимая атакующую стойку.
Лисица ухмыльнулась и сделала пару шагов вперед, вплотную приближаясь к самке. Это насторожило малышку и она оскалилась, издавая угрожающий рык. Лисица обвила ее лапы своим рыжим хвостом:
- Слушай, мелочь ты пузатая, - рыжая перешла на рык и сделала попытку схватить Оксу за горло. Может, с другим любым волчонком это прокатило, но не с Ок. Резко отпрыгнув, она прижала лисицу к земле и схватила за шею. А та не особо опиралась. Уши Оксы стали торчком и она услышала, как шевелятся кусты. Шерсть на холке поднялась, и она не выпуская жертву из пасти, глухо рычала. Лиса громко засмеялась и продолжила:
- Ты такая глупая, что думала, я приду одна? Это ты бегаешь от семьи, а она у меня большая и очень-очень недовольная, - рыжая оттолкнула Ок, и та отлетела в дерево.
После темнота и резкая боль. Окса потеряла сознание, и этим воспользовались лисы, у которых просто нету чести и понятий. Они существуют, но зато с удовольствием рвут глотку друг за друга. В такие моменты Окса на долю секунды жалела, что в душе отреклась ото всех. За все время, пока ее трепали, та не издала ни стона и не всплакнула: молча терпела. Она очнулась в ту секунду, когда одна из рыжих тварей грызла ее за глотку. Отбиваться она уже не могла, так как просто не чувствовала нервных окончаний своего тела. Боль. Боль и обида за саму себя. Ее взяли количеством. Этого нужно избегать. Срочно. Нужен кто-то, кто научит ее боротся с количеством. Кто-то.
В голове лишь крутились мысли о том, где бы найти учителя, который поможет бороться с живыми существами, а не с нежитью. Нежить не проблема, они хорошие, когда не пытаются тебя съесть. А у Оксы было такое ощущение, что к ней они более менее привыкли и бегают за разноглазой не так, как раньше.
Малышка попыталась пошевелить лапой, но это было чревато:
- ДЬЯВОЛ! - Громко зарычала Окса и резво подорвалось. Она не чувствовала боли, а лишь шла прямо, отхаркивая сгустки крови. Ей было все равно на то, что разноцветные глаза еле-еле распознавали окружающий мир, а определенно небольшое тело не то, что ныло. Оно издавало нечеловеческую боль, от которой порой умирают. Но Оксе было все равно. "Я отлежусь и найду. Всех. Я буду не одна. Я их все найду. Уничтожу и стоптаю с землей. Они не будут жить", в разноцветный глазах появился алый отблеск, а на морде жестокий оскал. " Я им отомщу. Главное, что бы меня не заметила мама", с каждой секундой малышка теряла все больше и больше крови, но набирала все больше и больше скорость.
Боль — это состояние ума. Если существо не хочет ее чувствовать, то и не захочет. Окса все бежала и бежала в сторону такой чужой, и в тоже время родной стаи. Наконец она добралась до поляны Бизон и просто упала на высокую траву. Дальше идти она не могла. Хотела, но не могла. До стаи оставалось совсем не много, но Окса потеряла все силы. "Нет, нет, нет... этого не может быть, я стану альфой и всех уничтожу", дикий рык и попытка встать, резко уложила ее на землю, явно показывая, что ее судьба сейчас явно не в маленьких и беззащитных лапках.
Ок перевернулась на другой бок, все еще тихонько порыкивая. Голубой и фиолетовый глаз уткнулись в серое небо, в котом мелькали молнии. Молнии мелькали и в глазах маленькой беты, а с каждым ударом грома издавался истощенный рык. Это был не болевой рык, не отчаянный. Этот рык напоминал фразу: "я же выживу. Назло вам - выживу", и она выживет, в этом сомнений не было.
Начался сильный ливень и землю под Оксой размыло - она превратилась в грязь с кровью. Тяжело вздыхая, малышка почувствовала холодную боль в ребрах. Приподняв голову, которая была вся в крови, Окса увидела изорванную в мясо кожу. "Долго заживать будет. Очень долго", теперь вместо рыка издался смех и бета просто закрыла глаза. Нет, умирать она не собиралась. Такие мысли ее даже не посещали. Она собиралась мстить - жестоко и не по детски. Пусть только вернется в форму. А-то сейчас, когда она лежала вся в крови в земле, было не самое лучшее состояние. Из травы можно было только заметить поднимающиеся вверх, и опускающейся вниз кровоточащие ребра.

Окса лежала и смеялась над своим положением. Ей было до ужаса смешно. Боли она уже не чувствовала, было лишь дикое ощущение обиды и злости на саму себя. Не досмотрела, не додумала, не просчитала, забыла, не доучила. Это "НЕ" крутилось у нее в голове кровавой надписью. Была НЕ достаточно сильна, НЕ достаточно внимательна, НЕ достаточно агрессивна. Она просто не доделала себя. Это ее и бесило. У нее была истерика. Истерика, это когда тебя самой смешно от того, как тебе плохо. Ок было смешно, до жути. Попытки встать увенчались провалом, так же как и ее сегодняшний день. "Провал. Все провал. Провал на провальном провале. Я себя ненавижу. СЕБЯ НЕНАВИЖУ", малышка снова громко зарычала и впила когти в землю. От боли. От боли, которая сводила каждый сустав, каждую клеточку покалеченного тела. Которая убивала и просто пожирала сознание внутри.
Подертые уши стали торчком, когда она услышала знакомый голос:
- Черт! Что случилось, Окса?!....ар! Лежи, не двигайся и не отвечай, не трать силы!!! - Фиолетовый глаз приоткрылся, и малышка тихо засмеялась, дабы не заскулить. "Морт. Мортимер. Как же ты вовремя... как всегда. Хотя, нет. Не стоит, что бы он видел меня в таком состоянии", попытки просто поднять лапу скрутили ее еще сильнее. Малышка перестала чувствовать свои нервные окончание и закалялась. Один сгусток крови, второй. Она перестала делать попытки встать, а просто лежала, закусив нижнюю губу, дабы не заскулить и не завыть от боли. Сцепив зубы, Ок скрывала всю боль, где-то  там внутри. Это не для посторонних глаз, а тем более, не для родных. Мортимера она уже давно считала за старшего брата.
Ее раны стала обжигать непонятная боль. Было такое ощущение, что сейчас ее кости рассыпятся в прах, а ветер развеет ее по ветру. Так хотелось заорать после того, как непонятная жижа крыла все ее тело. Но нос улавливал запах Мортимера. А запах давал четкую команду в мозг "терпи". И малышка терпела. Терпела боль, терпела неприятно ощущение, терпела уход со стороны пса, перед которым не хотела позориться никогда в жизни. На глазах появились предательские слезы, которые тут же, благодаря самообладанию, исчезли в серой шерсти.
- Ответь мне..., - она открыла пасть, но тут же громко ее захлопнула. Сил что-то говорить не было. Был слышен только хрип, который терялся в звуках дождя и грозы. Ожоги сменили более приятные, но не менее болючие пощипывания. Ее надорванные уши снова уловили шорох, а чуткий нюх запах противных рыжих бестий. "Пришли. Ну пришли - любуйтесь. В следующий раз я вам такого сделать не дам. У вас есть месяц, что бы спрятаться", угрозы были хоть и мысленные, но легко осуществимые. Окса не простит им этого - ни-ко-гда. Да она скорее Милк простит за ее уход, чем этих тварей за ее позор.
- А ну прочь, твари!!! - Запах лис исчез, а Окса понемногу теряла сознание. Она все меньше и меньше понимала, что происходит и все больше окуналась в мир кошмаров и ужасов, который ей постоянно снился. Вот нежить, которая рвет ее друзей на кусочки, а ее чем-то привязали так, что она не может бежать. Кровь. Много крови. А ее заставляют на это смотреть, наглым образом придерживая веки. Окса вздрогнула и пришла в сознание. Точнее в сознание ее привела дикая боль, а потом резкое тепло. Где она и что с ней, она также не понимала. Ей уже не было больно, ей просто было все равно. Громко рыкнув напоследок, она утонула в чем-то теплом и мягком, потеряв сознание окончательно.
-> Лагерь ЯТ ->
Окса приоткрыла один глаз и осмотрелась: ее родная пещера. Все болело и она откашлялась кровью. Но это ее не волновало. Попытки пошевелиться увенчались провалом и дикой болью, но благо дело, она уже четко видела силуэты. Первым, кого она увидела у СЕБЯ дома был алабай. Ее хороший друг - Мортимер. Волчонка что-то невнятно прохрипела на его слова и снова закрыла глаза. Ей было невыносимо больно говорить или что-то делать. Она хотела к отцу. Может, Тристан и не самый лучший пример в плане "пожалеть", но лучше чем Милк, которую Окси презирала, совершенно этого не скрывая. Кого-кого, а мать она совершенно видеть не хотела. Окса хотела выздороветь, а с такой "горе-мамой" только еще больше зароешь себя в могилу.