Веки открываются, обнажая бездушные остекленевшие глаза, которые тут же недоуменно, сквозь какую-то пелену, начинают бестолково оглядывать всё вокруг. Судя по затёкшим до онемения лапам, он стоял здесь недвижимой статуей, будто потерял сознание, несколько часов. Он действительно не помнил, как и зачем сюда пришёл - его память была весьма короткой на подобные вещи.
Он сделал пару тяжелых шагов вперёд, разминая конечности, и остановился у самой воды. Она была стоячая, так что он мог прекрасно видеть своё уродливое отражение в воде. Кто это? Кем он стал? Почему именно ему было суждено стать нежитью после смерти? Он даже  не помнил своего имени, оно кануло в прошлое вместе с жизнью, чувствами, эмоциями и теплом. Была только кличка, которой единогласно обозвали его несколько живых волков - Молох. Волку было всё равно, как его зовут.
Молох дунул на поверхность воды, превращая её в рябь и поднял голову, отрываясь от своего зрелища, чтобы втянуть носом воздух. Функциональность его органов чувств сильно притупилась, так что он не почувствовал ничего особенного.
Что-то страшное происходило с его телом. Порой от Молоха отваливались целые куски гниющей плоти. А совсем недавно начался какой-то невероятный процесс: спинные позвонки прорывали кожу и всё сильнее выпирали наружу, делая волка похожим на какое-то чудовище, что, наверное, пугало живых ещё больше. Спина горбатилась, но  боли Молох не чувствовал, просто некое неприятное ощущение. Волк не знал, можно ли приостановить разрушение своего тела, да и не интересовался. Он надеялся, что может умереть ещё раз, обрести наконец покой.
Молох поднял вверх морду и тихо и печально завыл.

Волк уже перестал завывать о своей тяжелой судьбе, и, опустив голову к земле, сидел, когда услышал, что кто-то бежит. Ветер дул как раз в сторону звука, неужели этот чужак не почувствовал. Шаги приближались, но Молох так и не поднял головы, пока существо не приблизилось.
Это была волчица, должно быть молодая и глупая, коли приблизилась к ходячему мертвецу. Волк одарил её презрительным взглядом. В глазах самки играло любопытство. Она первый раз встретила нежить, даже не знает, что её ждёт.
-Не убегаешь? Я ведь страшный, - оскалился волк. На какое-то мгновение ему стало даже чуточку жаль несмышленую волчицу, но Голос, словно подглядывающий за ним всё это время, быстро переправил его мысли в нужное ему русло. Молох никак не мог привыкнуть, что им всё время управляют.
-Как нелепо, - протянул волк и сделал первый шаг в сторону волчицы. Он не торопился. Следует напомнить, что за год, проведенный в состоянии ходячего мертвеца, тело Молоха успело сильно подгнить, но конечности тогда ещё были практически невредимы, и он мог позволить себе быструю погоню.
-Не побежишь - будет быстро. Иначе..., - проскрипел сквозь оскал Молох и чуть припал к земле, готовясь выполнить своё обещание - одним прыжком сбить с лап и ещё в полёте перегрызть горло. Голос завладел им, предвкушая жертву. Всё вокруг было размыто, а нос уже как будто чувствовал запах горячей крови.
До расстояния, приемлимого для прыжка, оставалалась пара шагов.

-Не притворяйся, - отрезал Молох и остановился, чтобы окинуть волчицу последним оценивающим взглядом и приподнял губу, показав зубы. Ещё одна возомнила, что своим "спокойным" видом обескуражит нежить и отстрочит свою гибель. Нет, в этой не было того действительно твердого внутреннего стержня уверенности. Пора показать ей ужас смерти, каков он есть. Голос внутри торжественно заликовал.
Волчица не отступила, что позволило Молоху уверенным отточенным прыжком сбить её с лап на лопатки. Так глупо было с её стороны не попытаться спасти свою жизнь, пока была возможность. Впрочем, от смерти не убежишь.
-А что теперь скажешь? - щелкнул пастью волк у самого горла живой, едва не задев его. Он всегда любил эти моменты, ему никогда не надоедали предсмертные мольбы и пустые попытки отбиться.

Следовало, пожалуй, встать сбоку от волчицы, чтобы она не смогда сделать то, что сделала. Простой, но эффективный приём, один из первых, которым учат в драке - живая пнула Молоха в живот, тот, смешно крякнув, отлетел немного в сторону и плюхнулся на спину, раскинув лапы. Пускай он ещё был довольно "свежей" по времени проведенной в таком состоянии, нежитью, но в ловкости он, ввиду разрушения тела, уже значительно уступал живым волкам. Сердце не билось, не разгоняло кровь по тканям, не дарило подвижности мускулам, а сухожилия ссохлись. В общем, вовремя встать наша неудачливая нежить не смогла, так что теперь уже волчица нависала над ним, придавив плечи.
Молох скривился в ответ на её шипение. А что ему сказать? Лучше сделать! Положение, однако, весьма позорное и оскорбительное для порядочной нежити. Волк уже хотел вцепиться зубами в лапу несколько отвлекшейся живой, но она вдруг что-то забубнила про его...имя?! Молох на мгновение удивился, но потом Голос хоть раз в жизни кстати вернул его к реальности, и волк, воспользовавшись замедление волчицы, напряг свои силы, и они вновь поменялись местами, когда Молох рванулся вверх и перевернул самку на бок. Только больше он ничего вредоносного не сделал. Воин убрал костлявые лапы с тела волчицы и попятился назад, недоуменно глядя на живую.
-Что? Знала меня? - бормотал он, а потом потупил взгляд. Молох не знал, насколько близка была ему эта волчица, когда он был живым и входила ли она вообще в этот круг, что маловероятно, если спустя год после его смерти она уже помнит так мало,  но он никогда не хотел, чтобы кто-либо его узнал после гибели, чтобы кто-либо видел его таким. Он верил, что в жизни он был лучше.
Голос, возмущенный действиями, а точнее бездействием своего раба, как будто достал откуда-то острое шило, воткнул Молоху в мозг, а потом стал с увлечением крутить, насвистывая песенку. Проще всего было поддаться, перестать церемониться, проигнорировать слова и убить уже эту волчицу. Но нет, нельзя упускать такой шанс узнать хоть что-то о себе. Молох зажмурился, припал к земле и зарычал.
-Отойди..., - сквозь туман контроля над разумом проревел волк, сдерживал себя, дожидаясь, пока волчица выполнит его приказ, а когда она это сделала,  позволил себе немного расслабиться. Чёртов Голос. Он не на минуту не оставляет разум, следит за каждым действием, каждой мыслью и умудряется это делать сразу внутри всех мёртвых воинов. От него не спрячешься, не скроешь ничего. Он повсюду: видит, слышит и чувствует всё, а откуда он следит, где его обладатель, не узнать никогда. Остаётся лишь подчиняться или делать жалкие попытки сопротивления, но Он всегда сильнее. Марионетка не может отвязать от себя веревочки, за которые её конечностями дергает кукольник.
Лапа Молоха против его воли подалась вперед. Он заскрёб тупыми когтями землю, пытаясь остановить неминуемое передвижение. Ему нужно немного времени, нужно поговорить с ней...
-Каким...Я был? - сдавленным, хрипящим от натуги голосом спросил Молох и мучительно сжал зубы. УБЕЙ!УБЕЙ!НЕ СЛУШАЙ!УБЕЙ! - кричал его Повелитель внутри. Нужно быть сильным. Должен же быть способ его победить.
На "Р". "Ррррр", - он часто так говорит. Имен на эту букву, должно быть, очень много. Как жаль, что она помнит так мало, быть может, узнав своё имя, он бы смог вспомнить больше, это стало бы ключом. Он, может быть, стал бы первой нежитью, которой удалось прорвать преграду памяти. Воспоминания нельзя так просто взять и стереть, они всегда остаются, но так глубоко...Чтож, не сегодня, так не сегодня, оставалось хотя бы выжать из этой волчицы как можно больше подсказок. Может...
-Ррродные...Были? - проскрипел волк.

Кроме тех, кто только презирал нежить, кто ужасался ею, всегда, но редко,  были и те, кто проявлял жалость, сочувствие, кто-то даже пытался помочь - но нежить всегда отвергает помощь, чаще всего не по своей воле. Таких волков немного сложнее убивать. Любопытные живые, созерцая ходячих мертвецов, часто задаются вопросом, как такая участь могла постигнуть несчастных. Это читается в их глазах. Волчица задала этот вопрос вслух.
-Не помню, - сказал, как есть, Молох. Живые должны хотя бы догадываться, что нежить начисто теряет память!
Кем он стал? Он и сам часто себя спрашивает и не может найти достойного ответа. Не живой, но и не мертвый. Не полноценная личность, но и не лишён разума.
Самка выдала краткую расплывчатую информацию о его жизни. Ничего точного, так можно было сказать о любом волке. Скорее всего, она быстро придумала этот несложный рассказ на ходу, чтобы не разочаровать нежить. Так уныло подумал Молох. Потом представил себе, что это правда. Значит, где-то сейчас живёт его волчица? Скорбит ли она, или уже позабыла - не узнать. Лучше не думать об этом.
Были родные. Но о них тоже ничего не узнать, если только не встретить их так, как эту самку, чтобы они при этом узнали его. Нет, им не нужно этого видеть.
-Это всё, - сказал за волчицу Молох, давая ей понять, что не стоит больше мучаться и выдумывать что-то. Следовало подумать, что с ней теперь делать. Впрочем, кое-кто другой уже решил за него, что. Молох и не заметил, что уже вновь подобрался к волчице. Волк вцепился сам себе в лапу.
-Убирайся. Быстрее, - сквозь зубы произнёс он. -Когда увидишь горбатую спину - беги. ПРОЧЬ! - рявкнул Молох, разжав челюсти, дабы хоть немного припугнуть никуда не торопившуюся волчицу и придать ей скорости.