Мелкие полусгнившие шишки приятно хрустели под ногами, поэтому казалось, что они возмущались тому, что их вдавливают в землю. Иголки то и дело не больно впивались в подушечки лап. Здесь витал легкий сумрак, поэтому белая шесть пса ярко выделялась на общем фоне.
Но то, что Абель предстает своеобразной мишенью, его мало волновало. Сейчас он был под впечатлением. Где-то два часа назад, он был в светлой роще, где светлые стволы деревьев грело солнце, а сейчас он уже в бору, куда не попадают даже редкие солнечные лучи. Но пса это не смущало, а совсем наоборот.
Лес был так разнообразен, однако за несколько месяцев жизни на природе, Абель так и не привык к тому, что каждый участок леса может коренным образом отличаться от другого. Существование в монотонном людском городе, привило ему ощущение, что все должно повторяться.  Однако лес был исключением, здесь были похожие деревья, но не одинаковые, даже поляны отличались друг от друга. Все это заставляло забываться собаку и идти пока ноги могут,  ведь интерес с каждым шагом нарастал, и возникал вопрос  в голове «А что за той огромной опушкой?» или же «А куда ведет эта тропа?».
А сколько было новых запахов! С наступлением весны, даже самая мелкая живность повылезала из своих нор, оставляя свой след на земле и тем самым вынуждая пса, затормозить и аккуратно изучить новый аромат. Вот и сейчас Абель снова встал как вкопанный и у сосны, он практически уткнулся носом в ствол, видимо, здесь недавно вскарабкалась белка. Запах пушного зверька вызвал у пса ассоциацию с едой, желудок недовольно заурчал и, что бы еще больше не разыгрывать аппетит бультерьер отошел от дерева.
Его лапы вновь пустились в путь, земля была мягкая, поэтому было ощущение, что почва будто проваливается под ним.
Помимо запахов мелких зверей в воздухе витал слабый волчий запах. Пока, что Абелю дух аборигенов этих мест казался одинаковым, и он не заметил, как перешел границу. Но так же одним из факторов, почему он нарушил пограничную черту, была его невнимательность, такая глупая ошибка, которую он обычно совершал только в юности, а сейчас, как по дежавю все повторялось. Пес даже не подозревал, какую опасность представляет из себя столкновение с вражеской стаей, ведь когда он жил в городе, банда в которой он обитал, была единственная на весь периметр города и каких либо крупных соперников за объедки и территорию у них не было.
Но вот собака вновь затормозила, но теперь не ради того, чтобы удовлетворить любопытство, а что бы немного охладиться. На удивление, перед ним была небольшая лужица, наверное, только чудом капли дождя пробились сквозь мощные ветки сосен и образовали небольшое скопление воды. Наклонившись, Абель начал спокойно лакать, его короткие передние лапы согнулись, от чего он стал казаться еще меньше в размерах.

Каждый глоток приятно охлаждал тело, ему нравилось, как вода немного щекочет горло и словно дает новые силы. Волны, которые создавал его язык, словно гипнотизировали и уносили куда-то далеко.
Но вдруг словно стало душно, а в животе, будто что-то провалилось. Пес почувствовал тяжелый взгляд на своей шкуре, от чего любому станет не по себе, однако, возможно, по старой привычке или из-за желания выглядеть безразличным, он не показал беспокойство, которое зародилось глубоко внутри. Абель лишь на пару секунд перестал лакать воду, но, не подняв головы, чтобы увидеть, кто наградил его взглядом, продолжил свое незамысловатое и недолгое занятие.
Удовлетворив потребность во влаге, он поднял тяжелую горбатую морду и выпрямил передние лапы. Капли воды, которые затерялись в короткой шерсти на его подбородке, как-то нелепо падали вниз и сразу же впитывались в мягкую землю. Голова немного заболела из-за резкой смены положения, но теперь Абель мог оценить того, кто перед ним стоял.
В его глаза сразу бросились габариты владельца тяжелого взгляда, бультерьеру еще не приходилось видеть настолько большого волка. Пусть на тело незнакомца падала тень, придающая еще больше черноты его шерсти, но даже она не могла скрыть мощь этого существа. На памяти Абеля не было даже собак такого размера. Невольно уже только величина волка, вызвала некое уважение, однако пес не был настолько лицемерен, чтобы ценить только поверхностные качества.
Непроизвольно в голове стала выстраиваться некая логическая цепочка. Этот волк не мог быть в его стае, ведь даже если не опираться на запах, то и так можно было догадаться, имея хоть каплю ума. В призрачном клане были полукровки и бывшие одиночки, и они не могли бы быть настолько могучи, одни из-за генов, а вторые от нелегкой жизни.
В глазах собаки проскользнул легкий интерес, ведь раз волк был не его «собратом», то почему он не напал? С его размерами он бы мог запросто разобраться с псом, который видимо нагло разгуливал по чужой территории.
- Значит, это Вы хозяин этих мест? – смотря в глаза незнакомцу, спросил Абель, поддерживая холод в словах, потому что он не хотел, чтобы его слова показались глупой лестью, которую он всячески презирает.
Его вопрос не был заблуждением. Горбатый понимал, что, скорее всего, угольный волк был из какой-нибудь стаи, но взгляд и своеобразная твердость придавали ощущение, что только он истинный владелец всего, что их окружает.
Бультерьер постарался, выпрямит спину, чтобы уверенность, не только читалась в темных глазах, но и во всем его виде. Нужно был показать, что он не испытывает никакого страха перед незнакомцем. Он считал пороком показать какую-либо слабость со своей стороны, да и к тому же, если ему суждено погибнуть от клыков  темного волка, то пусть это произойдет лучше, тогда, когда он будет смотреть ему прямо в глаза, не шелохнувшись, а не убегать, поджав хвост.

Отредактировано Abele (09.07.2011 15:19:40)

Наконец, собеседник решил показаться на свет. Пес еще раз убедился, что тень не создавала иллюзии по поводу его размера, он действительно был огромен. На морде волка проходил длинный шрам, который словно говорил о том, что хозяин всей этой мышечной массы знает, как с нею обращаться и не раз это доказал. А взгляд черного все продолжал впиваться в собаку, словно он хотел внушить страх или же что-то подобное, во всяком случае, он был холоден, и с каждой секундой этот холод, как будто проникал вовнутрь Абеля, заставляя замерзать чувства. Однако глаза бультерьера смотрели только в одну точку - в нерушимые очи волка, практически не мигая.
Теперь их разделяло только пара шагов, каждый мог слышать, как дышит другой. Каждый вздох пса был с хрипом, за свою жизнь он немало болел, но лишь благодаря воле продолжал жить и со временем все недуги уходили сами, но все же простуды оставили свой отпечаток.
Волк начал говорить, его голос был спокоен, слишком спокоен, он вызывал странные ощущения внутри, даже некое отвращение, возможно, из-за угрозы, которая нотками отдавалась в этом спокойном тоне. После речи, раздался характерный щелчок зубами, которого испугались птицы, пес никогда не любил откровенной демонстрации, но сейчас она была к месту и навевала мрачную атмосферу.
Пес не стал слишком долго раскидывать мыслями в голове, и как бы синхронно ответил:
- Мой вопрос был риторичен, - равнодушно сказал Абель, но потом тон его голоса резко поменялся, на более серьезный, - разве негоже волку пачкать зубы в крови собаки?
Пес подчеркнул последнее слово, будто он являлся каким-то грязнокровкой. Да, пусть Абель был породист, но в лесу это не играло роли, для природы он был браком, по идее его вообще не должно было бы быть, а вот волк совсем наоборот.
- Но ежели все же твоя душа хочет плоти, то можешь меня убить, - бультерьер вытянул шею, словно подставлял ее для удара, но потом через секунду ее втянул, - но не думай, что я буду просто стоять и ждать, когда твои зубы сомкнуться на моей глотке, даже пусть силы не равны.
Абель напряг ноги, вдавив когти в землю. Он прекрасно понимал, что волк отличный воин, и, скорее всего, не раз заострял свой навык в бою, и что у истощенного за зиму пса нету шансов. Но своеобразная гордость не давала покоя, он считал, что лучше погибнуть, пытавшись отразить удар, чем просто ждать своей участи.
Из-за того, что бультерьер долго не мигая смотрел на волка, начали болеть глаза, но, не смотря на боль, он продолжал уверенно смотреть на черного. Возможно, он не хотел пропустить тот момент, когда же волк сорвется с места для удара или же просто не желал сбавлять решительности.