Длинная пещера вглубь с черной, поглощающей все вокруг темнотой, открывала вид на унылый пасмурный дождливый закат. Точнее на его скорое начало. Мягкий настил под телом, и такой ужасно-надоедливый тяжелый воздух от сырых стен, которыми Гектор напитывал свои легкие весь, не смыкая глаз. Он лежал на животе, положив голову на лапы и его глаза, лишь редко моргая, сонно смотрели на выход из дыры огромной скалы. Но спать он не хотел. Как и есть, и пить, и дышать. Из него как будто вытащили все особо важные органы. И ему это так нравилось. Ни боли, ни страданий. Видимо Черт его услышал и дал своего прислуге отдышку. Весь день он пролежал вот так, не шевеля даже хвостом, когда на улице кто-то проходил. Что-то гадкое, такое же, как и его глаза – черное, проедало его изнутри. Возможно, это были муки совести за все деяния, совершенные ранее; а возможно, и очевидно, это был яд, вонзенный в тушу волка несколькими неживыми, в прямом смысле, существами. Совсем недавно волк оголял свои клыки в милой усмешке, кокетничал с бетой своей стаи, был на пути к Вершине, как все неожиданно оборвалось. И надо было не воспротивиться идее, отомстить предателю, и ринутся за ним, таща себя в ловушку? Вот и пожалуйста. Неделя страданий, как физических, так и духовных от того, что не знаешь, сколько это еще продлится, и что будет дальше.
Гектор прерывисто вздохнул, и тут же пожалел. Что-то острое отдалось в боку, я боюсь, как бы рана не закровоточила. Вроде ничего. Он снова замер, пялясь в дыру в камне. И тут, как по заказу, все то онемение в теле, которое Гектор не чувствовал, пролежав всю ночь в одной позе, нахлынуло на него волной. Волк тонул. Все его тело тут же пронзило сотни иголок. Он поморщился, сумев мысленно простонать Отлежал. Подумал он. Хотя это слабо сказано. Запнувшись, волк встал, скалясь и издавая тихие томные звуки, бездумно двигаясь, чтобы оцепенение прошло быстрее. И как бы это горько не звучало на словах, на деле это занятие было куда неприятнее. Было неприятно до слез. Однако Гектор сдерживал их, утешая себя мыслью, что через секунды это кончится. Уже под конец волк рявкнул. Его эхо отдалось в проходе, который он называл пещерой. Кстати, это было отличное место. У скалы забирались только копытные и больные животные( по слухам). Гектор слышал, это место – обитание лекаря. Не знаю, кто его видел, но все говорили о необычном волке. Волк собственно и пришел сюда к нему, ведь он больной.  Почти сутки он ждет его здесь, но с каждой минутой все больше убеждается, что некий «лекарь» скорее всего, просто надежда местных. Надежда, что  отравленный смертельным ядом может выжить, принадлежала погибшему волку. Тьфу! Будет он еще верить…
Наконец, отступившая боль разрешила Гектору выйти на свежий воздух. Он выпрыгнул из своего убежища и кислой походкой зашагал к реке, чуть прихрамывая. Вокруг него было множество папоротников; поросший мох на всем, что выше колена; местами выглядывали камни из земли. Волка передернуло. Жажда его не тревожила, просто во рту пересохло. Подойдя к воде, он нехотя взглянул в отражение, испытав непонятные эмоции, о которых вскоре забыл. Он наклонился и отпил три глотка. Выдержав паузу, словно войдя во вкус, Гектор начала лакать воду, больше опуская в нее морду. Сквозь потребление приятно прохладной жидкости послышались урчания. Или даже поскуливания. Резко вскинув голову к небу Гектор простонал, прикрывая глаза и хмуря брови, словно от невыносимой боли. Да, боль была, но завыть его заставила душевная. Все уже давно кончилось. Все хорошее уже давно кончилось.  Он никогда не выпьет воды, прочувствовав весь ее жаждоутоляющий голод. Никогда не откусит самый лакомый, напитанный кровью кусочек оленя, почувствовав неповторимый, самый вкусный из всех привкус крови, свежего мяса. Никогда не почует друга так, как чуял.

Гектор опустил голову, опустошив ее от мыслей. Раны снова заболели, но волк не обращал на это внимание, потому что не хотел. Волк шумно втянул в себя воздух, и все с такими же, нахмуренными бровями над обеспокоенными глазами, посмотрел вдаль. Его отвлек какой-то шум. Хищник повернул голову сначала направо, потом налево. Краем глаза, заметив движение, он поработал корпусом, чтобы рассмотреть нарушителя неприятной картины. Заранее спасибо ему. Волк навострил уши и чуть прищурился. Хотя ветер и дул по направлению к объекту, Гектор смог уловить запах, который показался ему знакомым. Волк встал с места, не отрясая заднюю часть своего тела от пыли и нескольких травинок, и, не спеша, немного прихрамывая, хотя и не замечал этого, направился к недавно пришедшей волчице. Именно, это была волчица, и запах не с проста был знаком.
-Анахорет? – еле слышно, скорее, для себя, вопросил волк, еще сомневаясь, не в силах хорошо разглядеть на дальнем расстоянии, к тому же вечером, волчицу. На морду наползла неширокая улыбка, которую белому не удалось сдержать, да он и не зацикливался на этом. Шаг чуть ускорился, но через пару метров снова снизился. Впервые за свою новую жизнь Гектор встретил волка. Не просто силуэт издалека, а того, с кем можно поговорить, поделиться, расспросить, что, в конце концов, происходит? Гектор был бы рад поговорить с кем угодно, пусть это будет незнакомец из одиночек, или даже другой стаи. Какая теперь разница? Но более того, животное, которое сейчас находилось в поле зрения – Анх. Хоть при жизни Гектор и не особо ее замечал, не стремился общаться с ней так, чтобы все о ней знать, но сейчас все в миг изменилось. –Подожди, куда ты? – немного отчаянно, и все так же тихо, себе под нос, проговорил Гектор. Он уже понял, что волчица хочет поскорее слинять. Скорее всего, она не узнала волка. Эта мысль его мимолетно огорчила. Но это естественно, ведь при жизни Гектора легко можно было отличить от других волков. А сейчас? Сейчас он один из трупов, и должно быть, пахнет от него, как и от десятка, ему подобных. Ошибиться легко, и, конечно же, волчица наверняка испугалась. Но нужно сделать так, чтобы она поняла – бояться нечего. Хотя волк и сам испытывал к себе страх и неприязнь. Больше из-за того, что начинал чувствовать голод, и не знал, чем его утолить. Олень не помог, и начала оправдываться самая ужасная догадка.
-Анахорет… это же я?.. – как-то с вопросительной интонацией в конце позвал Гектор, отгоняя ранее пришедшие в голову мысли. Он и не заметил, как лапы рысцой поднесли его к скале, и остановили в районе 6-7 метров от нее.

Он следил за каждым ее шагом. И если бы сердце могло биться, оно бы ускорило свой ритм. Из-за волнения, скорее всего. Благо, Гектор стал другим совсем недавно,  и еще мог контролировать свои чувства.
Когда волчица начала подходить к волку, нос непроизвольно задергался, все больше ощущая новый запах. То есть как, новый. Этот запах был знаком уже несколько месяцев, и если бы короткие обрывки прошлой жизни не исчезали из памяти, то он (запах) бы сейчас не был таким загадочным и интересным. Когда Анх встала напротив, Гектор обратил внимание на ее глаза. Они, в отличие от глаз нежити, были полны разных эмоций, которые их хозяйка испытала за всю жизнь; были полны разнообразных чувств, они были вратами в душу Анахорет. Странно, видя ее глаза, как и глаза всех других волков при жизни, Гектор этого не замечал.     Волчица склонила голову набок. Это заставило шерсть на загривке чуть взъерошиться, и несколько нервов послать в мозг мимолетный сигнал об опасности.  Раньше волк не был таким, пугливым, что ли, был не таким осторожным. Его настроение и ощущения в последнюю неделю менялись очень быстро, и это его безумно раздражало. Подумав о том, что лучше взять себя в лапы, все эмоции отступили. Брови расслабились, уголки пасти тоже, глаза чуть опустились. Вот опять. Только что он мог бы расплакаться, а теперь его вид напоминал хладнокровного убийцу, который старательно что-то скрывает. Все это время волк не переставал смотреть на свою собеседницу.
-Я изменился. А ты нет. –это прозвучало как обвинение, что соответствовало виду. Однако волк хотел сказать это помягче, обращая внимание на ровно колыхающиеся белоснежные шерстинки Анахорет, покрывающие изящную длинную шею. Гектор вздохнул. –Я устал. А ты как? – аля «как твои дела?» произнес Гектор. На самом деле, он говорил то, что думал. И ничего не думал. Поэтому его слова звучали немного странно.