Кто бы мог подумать, что именно сегодня, в такое неблагоприятное время суток, он изменит своим собственным принципам?
  На самом деле, он изначально не хотел этого делать - нет, в самом деле, пустота его действий, их ежедневная монотонность и даже, иногда, тягостность попросту сводили его с ума. Нет, ну мог ли он подумать, когда еще в юношестве по наставлению отца, встав на путь охотника, вырыл себе короткий путь к могиле. Охотник! Пхе, подчас волку просто хотелось забить на все, расслабиться, и в конце концов перестать денно и нощно гоняться за прыткими зайцами по лесу. На кой постоянно изматывать себя, если можно попросту отдаться своим любимым увлечениям? Все же нередко он подумывал и о том, чтобы забросить свое изматывающее, не приносящее особой пользы при приличном наличии в стае охотников, занятии и стать обыкновенной омегой, которая никому не будет бросаться в глаза, но в то же время сможет всегда быть к месту. О да, Сагалаз не побоялся бы стать обыкновенным нахлебником; а к чему, собственно, мучить свою совесть? Что такого плохого в том, чтобы жить за счет других?.. Но, хотя, подобные мысли нет-нет, да и приходили на ум горбатому волку, особенно, когда он был не в очень благоприятном расположении духа, забросить свою многолетнюю работу он не мог. Тогда ведь, если копнуть глубже, он лишится большей части своих связей и, презираемый за свое уродство и бесполезность всеми, кому не лень, просто-напросто сгниет на пару со своим дряхлым отцом и дерзкой матерью. Хех, иногда ему хотелось, чтобы они исчезли и перестали постоянно доставать его своими советами... а вот где же он теперь? Охотится, как проклятый, сверхурочно лишь по той причине, что парочка ловцов в стае серьезно приболели. Но нет, он абсолютно уверен, что они обыкновенные симулянты, которым просто лень подняться на своих тоненьких ветках. Сагалаз тяжело вздохнул, отмечая взглядом место, где пять минут назад закопал дичь - негласное правило всех охотников. Ведь кто знает, какой зверь с голодухи в зимнюю пору позарится на чужое добро...
  Что ж, наверное, здесь он и остановится. Нет, признаться, все это ему уже порядком надоело. Горбатый, принюхиваясь и поводя правым ухом, осмотрелся вокруг. Что ж, очередная часть леса и ничего более - благо, на сей раз ему не довелось уйти далеко от границ. Щербатые дубки черными молниями уходили в темно-серое небо, скрывая вершина за стаями туч, постепенно сбегавшихся стаями в кучи. Не дай боже, скоро польет дождь. Волк неуклюже присел на заснеженную землю и нахмурился. Запах дичи как будто бы испарился. Черт, как же все надоело! Зимняя пора... возможно, кому-то это и могло бы показаться замечательным временем года, но только не ему - да, возможно, никому из охотников не хотелось бы охотиться "в холостую". К чему лишние усилия, когда все равно знаешь, что они ни к чему не приведут? Особенно в это время... нежить. Благо, в этой части леса их доселе не замечали; да и, в любом случае, будь здесь найден хотя бы один изуродованный труп, он бы не ступил сюда ни шагу. Но и без этого в лесу стало труднее выживать: дичь разбегается при едином запахе мертвечины, по территориям, даже своим, становится опасней ходить, а отношения между стаями накаляются. Да и что там... сам он получил это ранение всего лишь пять месяцев назад, и ему как никому другому не хотелось повторить встречу с нечистыми. Впрочем, сейчас не хотелось встречаться совершенно ни с кем. Просто отдохнуть. Немного отдохнуть...
  Неожиданный блеск в кроне стоявшей напротив волка сосны, заставил все его существо содрогнуться на одном дыхании. В желтых зрачках возник до недавнего времени угасший азарт, и все внутри него как будто бы запело. Неужто это... действительно, великий, кем бы он ни являлся, послал ему действительно хорошую награду за тяжкие труды и постоянные страхи. Едва ли не вприпрыжку, в силу своего уродства, он подбежал к объемному стволу и, перенеся вес на задние лапы, кое-как вцепился когтями передних в шероховатую кору дерева.
   - Ах, чудная амброзия! - прошептал Сагалаз, с невероятной любовью глядя на стекающий вниз густой "ручеек" смолы.
  В итоге, не могло быть ничего лучше. Впрочем, вероятно, сейчас он мог выглядеть не ахти как - стоит волку вволю нализаться "живительного сока", как это сразу можно понять, а если учесть то, что в таком состоянии организм становится совершенно не дееспособным, смолою стараются пользоваться как можно реже. Но это правило лишь краем бока касалось его. Развалившись бесформенной грудой на холодном, чуть подтаявшем от тепла живого тела, снегу, он блаженно прикрыл глаза, при этом высунув, потерявший всяческую подвижность, язык из пасти. Бока его едва вздымались от немного понизившегося давления, а разум его, слегка помутившийся, теперь метался возле одних и тех идей, которые составляли собой его собственное мировоззрение. Именно за это любил он горький напиток - в итоге, нализавшись вволю, ты забываешь о всех своих проблемах, а после - и о том, кто ты такой. Немного поваляться так и поразмыслить ни о чем; что может быть лучше?
  - Будет весьма неприятно, если кто-нибудь из стаи найдет меня в таком состоянии, - подумал волк, облизав шершавым языком губы, хотя в этом и не было нужды.
  Прикорнуть часок - что может быть лучше, когда времени и без того мало.

p.s. Прошу прощения за то, что скопировал предыдущий пост. Надоело тратиться на кидалово.)